Она покраснела, но глаза ее заблестели от удовольствия.

— Что вы, я же ничего такого не сделала!

Он кивнул на ребенка.

— Ему не вредно на холоде?

— Нет, свежий воздух полезен. Но мы уже долго гуляем, и я как раз собиралась возвращаться в дом.

Он был разочарован. Морозец пробирал, но было довольно сыро, однако ему все равно хотелось побыть с ней, прогуляться в ее компании по саду.

— Доктор Робертс велел мне не перенапрягать ногу. Поскольку это мой первый выход, наверное, я должен радоваться тому, что преодолел такое расстояние, не упав по дороге. Но пора отправляться обратно. Могу ли я попросить вас встретиться со мной в Гостиной герцогини?

— Ваша мать не станет возражать?

Он вдруг заулыбался так, как не улыбался уже давно, но, хоть убей, не смог бы объяснить, что его так развеселило.

— На самом деле это не комната моей матери. Там любила проводить время со своими дамами первая герцогиня, с тех пор ее так и называют: Гостиная герцогини.

— Если мы никому не помешаем, то да.

Они вместе пошли к дому. Ему хотелось подать ей руку, но ее руки были заняты.

— Этим мы с вами отличаемся, — серьезно промолвил он. — Если я чего-то хочу, мне наплевать, помешаю я кому-то или нет.

— Я знаю, что это не так. Я сама видела, с каким упорством вы отказывались отдаться врачам, пока не была оказана помощь остальным раненым.

От этих слов он споткнулся и чуть не упал. Мерси протянула руку, поддерживая его, а он протянул руку к ней, чтобы она не выпустила ребенка. Она посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что происходит. «Это случилось, когда я чуть не потерял руку» — пронеслось у него в голове. Он настаивал на том, чтобы ему оказали помощь в последнюю очередь? Он что, спятил?

На него это было совсем не похоже. Чтобы он пропускал кого-то вперед? Может, она его с кем-то спутала? Или это война изменила его до неузнаваемости? Вряд ли теперь это имело значение.

— Вы снова побледнели. Вам нужно отдохнуть.

Она решила, что это из-за боли кровь отхлынула от его лица. Да, это была боль, только не телесная, а душевная. Он кивнул.

— Да-да, конечно.

Остаток пути прошли молча. Он — потому что не мог придумать, что сказать, чтобы не выставить себя идиотом. Она… А она наверняка решила, что ему сложно вести беседу, прогуливаясь, и не хотела его отвлекать, чтобы с ним ничего не случилось.

Войдя в дом, они отдали пальто и плащ слуге. Стивен велел принести в Гостиную герцогини чай и печенье. Потом он провел Мерси через лабиринт коридоров в небольшую комнату.

— Какая чудесная старина! — в восхищении воскликнула она, когда они вошли.

Стивен понял: он выбрал именно эту комнату, каким-то образом догадавшись, что она ей понравится. На бежевых стенах висели ряды портретов. В камине уже потрескивал огонь. Перед камином стояли диванчик и пара стульев. Но в первую очередь внимание Мерси должен был привлечь эркер. Мягкие бархатные кресла там были расставлены так, чтобы сидящие в них могли видеть не только комнату, но и сад. Раздвинутые шторы пропускали в комнату свет, поэтому люстра не была зажжена.

— Могу понять, почему эта комната полюбилась первой герцогине, — сказала она, когда подошла к эркеру. Мерси села в кресло, держа мальчика на одной согнутой руке. Она посмотрела на Стивена. — У вас это тоже любимое место?

— Теперь да. — Он присоединился к ней.

Негромко рассмеявшись, она с интересом осмотрела комнату.

— На этих портретах ваши предки?

— Нет. Мои в Лайонс-плэйсе, это поместье Вестклиффа. У нас с ним общий отец. У Айнсли другой.

— Я не очень вникала в жизнь аристократов, но, по-моему, редко у кого бывает два брата с титулами.

— Мою мать мало кто может превзойти. Поверьте, я даже удивляюсь, что после смерти отца Айнсли она не вышла замуж снова и не попыталась родить третьего титулованного сына. Она тогда была достаточно молода для этого.

— Думаете, она выйдет за Лео?

— У него есть кое-какие… таланты, которые она ценит, но он простолюдин. Я очень сомневаюсь, что она удовлетворится им.

— Даже если любит его без памяти?

Стивен сомневался, что она способна любить кого-то, кроме сыновей.

— Как вы считаете, жениться нужно по любви или ради какой-то выгоды?

— Одно не исключает другого, — заметила она.

— Но если бы вам пришлось выбирать?

Она посмотрела на сад, и ему вдруг захотелось, чтобы она осталась здесь до весны и увидела сад в цвету.

— Я считаю, человек должен поступать так, чтобы быть счастливым, — наконец сказала она.

— Возможно ли счастье без любви?

— Счастье возможно без многих вещей. Если работа в военном госпитале научила меня чему-то, так как раз этому.