Губы Джона недовольно задрожали, и он стал судорожно глотать воздух. Проклятие, куда провалилась эта кормилица?

Стивен нагнулся к ребенку.

— У меня нет грудей, я ничем не могу тебе помочь.

Губы задрожали сильнее. Мальчик наморщил лоб, из уголка его глаза выкатилась новая слезинка.

— Ну хорошо, хорошо, если ты настаиваешь. — Он вынул ребенка из кроватки. Лоб Джона разгладился, ротик растянулся в довольную улыбку. Да он и впрямь очень симпатичный малыш! И в весе он как будто за это время прибавил. Ручки и ножки стали длиннее, и вообще парень заметно окреп. — А ты у нас быстро растешь, а, приятель? Ты знаешь, что на меня похож? Тебе об этом уже говорили?

Голубые глаза медленно закрылись и открылись, младенец издал какой-то мяукающий звук, что, очевидно, должно было обозначать некий ответ.

— Нет? Хочешь увидеть, каким красивым ты станешь, когда вырастешь? Все леди в городе будут молить тебя уделить им внимание, — говорил Стивен, подходя к зеркалу-псише в отведенном для кормилицы углу комнаты. Он поднял Джона так, чтобы их лица оказались рядом: одно полнощекое и круглое с огромными голубыми глазищами, второе — состоящее из четких прямых линий. — Что скажешь?

Ребенок явно не был впечатлен. Стивен решил, что это, наверное, из-за того, что в таком возрасте дети еще плохо видят. Он подвинулся ближе к зеркалу, и неожиданно Джон залился звонким смехом, так, что все его маленькое тельце затряслось.

— Вот те раз! — Стивен отступил на шаг, и радостное хихиканье оборвалось. — Да ты умеешь смеяться! Почему-то я этого не ожидал. И что тебя так насмешило? Явно не я.

Он наклонился к зеркалу, и малыш опять захохотал, да так заразительно, что Стивен не удержался и засмеялся вместе с сыном.

Он опять отошел, и снова наступила тишина. Качнулся к зеркалу, и снова полился смех. Выйдя на середину комнаты, он подбросил сына, и тот восторженно завопил. Стивен никогда не интересовался детьми, но, черт побери, оказывается, они могут быть чрезвычайно забавными.

Во всяком случае, его сын был таким.

Он снова повернулся к зеркалу, и только сейчас заметил, что за ними наблюдают. В зеркале он увидел Мерси, которая улыбалась ярче солнца.

Он развернулся.

— Ты его крики услышала?

Тихонько посмеиваясь, она кивнула и подошла к нему.

— О да.

— Мой сын будет пользоваться успехом у дам, я в этом не сомневаюсь.

Вздохнув, она приложила пальцы к его губам. Глаза ее заволокло слезами.

Держа ребенка на руках, он шагнул к ней.

— Мерси, что случилось?

— Ты никогда раньше его не называл «мой сын». — Став на цыпочки, она крепко поцеловала его в щеку и обняла их обоих. — Каждый миг сомнений и отчаяния стоило пережить ради этого.

Стивен обвил ее рукой и прижал к себе еще крепче. Наклонившись к ее уху, он прошептал:

— Спасибо, Мерси. Спасибо, что подарила мне сына.

Она заплакала еще сильнее, и Джон, не желая отставать, присоединился к ней.

Когда, наконец, рассыпаясь в извинениях за то, что отлучилась выпить чаю, появилась Жанетт, Стивен с огромным облегчением вручил ей Джона и повел Мерси обратно в спальню, где мог поблагодарить ее как полагается.

— До чего вонючие создания эти овцы! — пробормотал Стивен.

— А у меня нос так замерз, что я не чувствую никаких запахов, — рассмеялась Мерси.

Стивен потянулся к ней и сжал ее руку, которой она держалась за луку седла.

— Прости меня. Не нужно было брать тебя с собой в такую погоду.

— Глупости. Мне самой хотелось осмотреть поместье.

Морозец бодрил. Погода была не самой подходящей для верховых прогулок, но, когда Стивен предложил покататься, Мерси не смогла устоять. Ей хотелось делать все вместе с ним, и теперь они исследовали свое новое жилище.

— Думаю, весной здесь будет прелестно, — прибавила она.

Положив ладонь ей на затылок, он придержал ее, чтобы наклониться и поцеловать.

— Ты сейчас такая милая.

Она почувствовала, как по щекам ее разливается тепло. От таких его оброненных ненароком фраз ее сердце всегда начинало колотиться как сумасшедшее. Ей захотелось сказать ему, что он удивительно красив, потому что это действительно было так, но слова, которые, обращенные к ней, доставляли ей такое удовольствие, сказанные в адрес мужчины почему-то звучали бы ужасно глупо.