Объединение Московского и Тверского княжеств было на время отложено. Великая княгиня Мария Александровна проживет долгую жизнь, переживет даже внучатого племянника Дмитрия Ивановича Донского и уйдет из этого мира в 1399 г. Но была ли она рада своему долголетию?..

На памятнике «Тысячелетие России» великому князю владимирскому Дмитрию Ивановичу Донскому предоставлено одно из самых почетных мест: на самом верху, у «державного яблока», по левую руку от самого Рюрика. Выше Дмитрия — только сама Россия.

Дмитрий стоит, преисполненный собственного достоинства. Правой ногой он попирает какого-то «поганого татарина», а в левой руке у него бунчук с полумесяцем — очевидно, отобранный у того же «поганца». Образом поверженного врага авторы монумента хотели подчеркнуть выдающуюся роль князя Дмитрия в освобождении России от татарского ига. Правда, невольно закрадывается вопрос: почему бунчук в руках у Дмитрия, а не попран, подобно его бывшему хозяину? Ведь аллегорически это можно истолковать и так, что Донской перенимает эстафету у обессилевшего сына степей…

Следует сказать, что авторам монумента пришлось изрядно покривить против истины, ваяя образ Донского-освободителя. Практически каждый школьник знает (хотя в процессе обучения на этом не акцентируется внимание), что вскоре после блистательной победы на поле Куликовом татарский хан Тохтамыш разграбил и сжег Москву, заставив победителя татар князя Дмитрия бежать из столицы, а действительное освобождение от ига было отложено на более позднее время. Как с горечью заметил Н.М. Карамзин, «…Димитрий,,, дерзнул на битву с ханом. Сей герой не приобрел почти ничего, кроме славы…».

Чтобы понять, почему случилось именно так, а не иначе, нужно пристально вглядеться в прошлое, отстоящее от нас на несколько столетий. И обратиться не к самому Куликовскому сражению, детальнейшим образом описанному в многочисленных научных монографиях, художественных книгах и статьях, но непосредственно к историческим событиям, предшествующим Куликовской битве, а также событиям, произошедших сразу же после оной.

…С момента Батыева нашествия власть в Северо-Восточной Руси монопольно удерживала ветвь Ярослава Всеволодовича. Все великие князья владимирские — потомки Ярослава Всеволодовича (правда, по линиям разных его сыновей — Александра, Андрея и Ярослава). Из них первенство держали потомки Александра Невского, чаще других получавшие в Золотой Орде ярлык на великое княжение — и понятно, что наследникам Батыя было не резон вручать ярлык нелояльному к их власти князю. Александровичи же не одно поколение верой и правдой служили золотоордынским ханам: сам Александр Ярославич был побратимом Сартака, сына хана Батыя; внук Александра Юрий Данилович даже удостоился чести взять в жены ханшу Чингисовых кровей, сестру хана Узбека Кончаку; о заслугах Ивана Калиты в деле приведения русских князей к ордынскому порядку и говорить нечего.

И должно было что-то измениться, и причем очень существенно, чтобы праправнук Александра Невского, внучатый племянник Юрия Даниловича и внук Ивана Калиты, владелец ханского ярлыка князь Дмитрий Иванович Московский вот так просто, не считаясь с возможными последствиями, поднял мятеж — даже из самых лучших (и внезапно нахлынувших) патриотических побуждений.

А обстоятельства действительно изменились. Благодаря усилиям Ивана Калиты Северо-Восточная Русь с 1328 г. до 1365 г. не знала значительных татарских набегов, да и серьезных усобиц тоже, т.е. жила в относительно мирных условиях (если не считать войн с Литвой). И когда в 1365 г., спустя много лет после последнего нашествия, татары во главе с князем Тогаем вторгаются в Рязанское княжество, на обратном пути они неожиданно (прежде всего для них самих) были разгромлены русскими князьями Олегом Рязанским, Владимиром Пронским и Титом Козельским. В 1367 г. татарский князь Темир-Булат (Пулад) напал на Нижегородское княжество, но Дмитрий Константинович, тесть Дмитрия Донского, отбил это нападение. А в 1370 г. Дмитрий Константинович уже сам ходил в набег на один из татарских улусов — на земли булгар.

Доселе невиданная дерзость русских князей объясняется довольно просто: русские уже привыкли к татарам, довольно хорошо изучили их тактику; за годы без татарских набегов русские княжества окрепли, а вот о Золотой Орде такого сказать нельзя…

В 1357 г. благодаря козням темника Тоглу-бая золотоордынский хан Джанибек был убит (задушен) своим сыном Бердибеком. После того Бердибек «уби братов своих 12». Однако не прошло и трех лет, как новоявленный хан был убит другим претендентом, своим братом Кульней (Кульпей). Но и Кульня правил недолго…

В общем, за период с 1360 по 1380 г. в Золотой Орде сменилось более 25 ханов, причем иногда «параллельных» ханов бывало и трое (не правда ли, так похоже на Русь середины XII в.?). И за свою часть ордынского пирога боролись не только Чингисиды [65] . По шумок от Орды потихоньку начали обосабливаться окраины: в 1362 г. в Булгарах (будущем Казанском ханстве) сел татарский князь Темир-Булат, а чуть позже — татарский князь Тогай овладел Наручадской землей (земли по реке Мокше, где обитала мордва). (Нетрудно заметить, что именно этим-то двум татарским «сепаратистам» и дали по шее рязанцы и нижегородцы — безо всякой опаски пострадать от центральной ордынской власти.)

Не преминули воспользоваться ослаблением Золотой Орды и литовцы. В 1362 г. у Буга, на Синих Водах (ныне река Синюха), литовский князь Ольгерд разбил крымского Кутлуг-бега, Хаджи-бега и бега Дмитрия из Добруджи и отвоевал у них Подолию. А около 1365 г. Ольгерд изъял из владений татар и древний Киев. Может быть, именно поэтому Ольгерд, литовский князь, также удостоился чести быть изображенным на памятнике «Тысячелетие России», хотя и не на столь почетном месте, как Дмитрий Донской.

В результате междоусобиц к 1380 г. Золотая Орда фактически распалась на две большие части, нестабильные внутри: Кок-Орду (располагавшуюся на правом берегу Волги и далее на запад до Крыма) и Ак-Орду (левобережье Волги и среднеазиатские владения т.н. улуса Джучи).