— Как прикажете. — Милиционер забросил автомат за плечо, спустился по лестнице и вышел во двор.

— Вадим; что нового по нашему делу?

— Идеи кое-какие имеются. Я сегодня почти всю ночь анализировал ситуацию, поднял с вечера материалы происшествий, связанных с наркотой за последний год, сделал определенные выводы… Выводы малоутешительные.

— Ты это серьезно?

— Куда ж серьезнее? Понимаете, Семен Дмитриевич, почему именно в нашем городе против наркоторговли произошло выступление? И такое внушительное. Скорее всего, причина — в яростной мести, в гибели какого-то близкого человека, а то и целой семьи. И такой случай имел место. Один из четырех. Три я отбросил сразу. А вот один привлек мое внимание, и сейчас я на девяносто девять процентов уверен, что именно этот случай и привел к таким тяжелым последствиям.

— Что за случай?

— О нем еще Саркис упоминал. Помните? Упрекал нас, почему мы тогда не отследили происшествие с одной семьей?

— Что-то было, но не тяни, я подробности сейчас не вспомню.

— Это произошло около года назад. Гарик посадил на иглу девчонку, и у них закрутилось нечто, похожее на роман. Но это больше для нее, для Гарика встреча с девицей была не более чем очередная утеха его идиотского пристрастия — сажать на иглу малолеток, подчиняя своей похоти. Тогда отец девочки устроил за Гариком настоящую охоту, вычислил его дачу и вырвал дочь, угробив «девятку» Гарика. Последнему удалось под прицелом пистолета, прыжком со второго этажа уйти. После того как с девочкой поработал Гарик, она уже не смогла избавиться от зависимости и вновь, уже самостоятельно, сбежала из дома и попала в один из притонов. И вновь отец вышел на ее поиски. Он захватывает у собственной квартиры Топора, предварительно опять-таки вычислив его, профессионально берет того на понт — дескать, через шприц-тюбик ввел ему отравляющее вещество — и ставит условие: либо Топор разыскивает его дочь и он, в свою очередь, нейтрализует яд, либо мучительная смерть от удушья.

— А что? Такое возможно?

— У специалистов на вооружении много хитрых препаратов и всевозможных штуковин, так что такой вариант теоретически возможен, но практически — вряд ли. О подобных действиях много написано в детективных романах, но это скорее психологический прием…

Закончить разговор Гальянов с Вадимом смогли только в обеденный перерыв, из-за большой заня-тости Семена Дмитриевича. Они устроились на обычной скамейке, и диалог продолжился:

— Так вот, об отце этой девчонки. Саркис тогда обмолвился, что отец — Воронов Александр Викторович — работал какое-то время в фирме «Гелион», и не простым сотрудником, а первым помощником Зотова.

Я прозондировал почву, и выявилась такая странность. Вообще в «Гелион» устроиться было практически невозможно, но приходит Воронов — небольшая формальность, и он зачисляется в штат. Почему Зотов взял Воронова? Официально потому, что тот владеет французским и испанским языками, но в Городе полно таких, владеющих. И использовался Воронов не как переводчик, в этом просто не было никакой необходимости. Почему для него, Воронова, сделано исключение? Не потому ли, что Зотов ранее знал его? А кем был Зотов до того, как прибыл в Город и занялся частным бизнесом? Какой-то «шишкой» в бывшем КГБ, ФСК, ФСБ. Это не секрет. Значит, вполне допустимо, что и Воронов когда-то служил в Конторе, и связь с Зотовым тянется еще с тех времен? Что мы имеем в результате? У Воронова погибает семья. Зотова убивают. Воронов после болезни уезжает из Города. Он уезжает, чтобы собрать силы, привлечь бывших сослуживцев, подготовиться и вернуться. Вернуться, чтобы мстить. Отсюда и профессионализм и хладнокровие при проведение акций. Еще неизвестно: из какого они подразделения. Но, при любом раскладе, хорошо подготовлены для проведения операций подобного рода.

При знании Вороновым Города и при возможной поддержке извне — эти ребята представляют смертельную угрозу для нас и нашего дела. Они пошли снизу вверх, обеспечив максимальную огласку своих действий и яркими примерами показали: против чего, собственно, они выступили, обеспечив тем самым себе поддержку населения. Ведь чего скрывать — город говорит о них как о мстителях, героях.

— Черт возьми! Но что же тогда делать? Ты нарисовал такую картину, что впору пойти и повеситься. Ведь из твоего умозаключения напрашивается один вывод: рано или поздно эти спецы выйдут на нас?

— Я не хочу усугублять положение и тем более не хочу, чтобы вы меня приняли за паникера. Все концы торговой сети ведут ко мне. Только меня знает определенный круг доверенных лиц, в том числе и Гарик. Так что следующая их цель — это я. Вот на этом и надо попытаться сыграть. Приготовить им/капкан.Мне же придется выступить в роли живца.

— Вадим, подожди, не торопись. Зачем тебе рисковать? Если их цель — ты и мы знаем об этом, то не лучше ли тебе на время скрыться? Тогда их поиски ни к чему не приведут, и они вынуждены будут либо ждать твоего появления, либо искать тебя.

— Нет, Семен Дмитриевич, не знаете вы, извините, этих ребят. Ждать они не будут. Если уж начали действовать, то остановить их сможет только смерть. Поэтому вариант с наживкой считаю самым целесообразным на данном этапе.

— Но ты смертельно рискуешь, Вадим! Они же убьют тебя, как только вычислят.

— Нет, сразу не убьют. Им нужна информация: кто стоит надо мной. Они знают, что я не могу быть вершиной преступной пирамиды, — мой статус просчитывается очень легко. Но меня еще надо взять. И только на этом этапе мы сможем как-то противостоять им, а если сложится все удачно, то и переиграть их. Только так.

— Как сейчас нужен Саркис, — вздохнул Гальянов.

— Я думаю, что он появится, у него свои каналы связи с Городом.

— Тогда так. Обеспечь себе охрану. По городу без необходимости не передвигайся.

— Да знаю я все, Семен Дмитриевич, на меня засады ставились не раз. И я тоже не пальцем деланный — все же офицер спецназа.

В 4 утра Виктор с Феликсом спустились в подвал. Гарик, прикованный к трубе, спал, нервно подергиваясь во сне.

— А ну подъем! — Феликс ударил Гарика ногой по ребрам. Виктор одновременно направил на заключенного яркий луч света. — Не понял, сука? Сидеть ровно, смотреть прямо-, отвечать четко на поставленные вопросы и ни слова больше, — приказал Феликс, видя, как заметался на цепи Гарик.