Они присели на выпирающие из земли огромные корни, и Сур начал свой рассказ — неторопливый и долгий. Так полагалось говорить о жизни в племени людей Страны Лесов.

Черный Лис слушал рассказ Сура молча. Лишь изредка с его губ срывался возглас удивления. Он верил и боялся верить; таким удивительным было все в словах Сура. А когда тот стал рассказывать о волчице, Черный Лис поспешно отодвинулся в сторону и с нескрываемым страхом посмотрел на Сура.

— У тебя никогда не было могущественного духа-покровителя. Ты был как все… Почему же волчица не сожрала тебя, когда рана ее зажила?

Сур растерянно посмотрел на охотника.

— Откуда мне знать?.. Я делился с ней добычей, я давал ей мясо и воду… Почему же она должна была убить меня?

Черный Лис ссутулил плечи, опустил голову и сидел так долго, не произнося ни слова.

— Ты не должен возвращаться в племя — сказал он медленно и твердо. — Никто не поверит ни одному твоему слову. О тебе скажут, что ты тень прежнего Сура, и духи отняли у тебя разум. А если ты расскажешь, что хочешь жить и охотиться с волком, люди от страха убьют тебя.

— Но почему? Разве я хочу людям зла? Если волки станут помогать нам в охоте, мы станем удачливее.

— Тебя убьют, — повторил уверенно Черный Лис. — Я не знаю почему… — он задумался. — Никто до тебя не делал этого, никто не думал и не говорил об этом… Если волки станут твоими друзьями, ты будешь сильнее всех…

— Я пойду в племя!..

— Не ходи… Я верю, что ты не тень прежнего Сура — я видел твою кровь… Я знал тебя Великим охотником и не хочу, чтобы мои глаза видели, как станут убивать тебя камнями. Возвращайся назад, туда, где это долгое время твое тело грел огонь одинокого костра и постарайся забыть все, о чем ты мне говорил. Так будет лучше. Убей волчицу и ее детенышей. Это оборотни — души убитых врагов, ставшие волками и обманывающие твои глаза.

— Я не могу про это забыть…

— Духи отняли твой разум…

Сур долго сидел молча, смотрел вдаль, а перед глазами проходило все, что он пережил с той поры, как ушел из племени. И от этих видений крепло, захватывало душу необъяснимое упрямство, желание не слышать слова Черного Лиса и все сделать по-своему.

— Хорошо… — сказал наконец он, — я не пойду дальше, хотя я устал жить без людей и мне надоело слышать только свой голос, я вернусь… Но ты должен рассказать в племени о том, что я говорил тебе. Пусть все знают — осенью я приду не один. Со мной будет четыре волка, и я стану приносить самую большую добычу. Это говорю я — Хромой Сур.

— Духи отняли твой разум… — повторил Черный Лис. — Люди не могут жить рядом с непонятным. Их будет мучить страх…

— Я ухожу… — гордо сказал Сур. — Так не забудь обо всем рассказать людям…

Черный Лис поднялся и поспешно, не сказав ни слова и не посмотрев на Сура, стал спускаться в долину.

В этот день Сур не вернулся в пещеру. У подножия хребта он нашел расселину в скалах и забрался в нее, потому что солнце уже падало за горы. Огонь он разводить не стал, а скорчившись, подтянув ноги к животу, пролежал на охапке веток всю ночь, и страшные сны приходили к нему, и Черный Лис говорил ему страшные слова, и страшно бежали навстречу ему люди его племени…

Теперь человек почти каждый день приходил к волчьему логову.

Как и думал Сур, в Страну Лесов пришла Великая Сушь. Травы упали на землю, а многие деревья потеряли почти всю свою листву. Крупная дичь ушла в сторону холодных ветров.

Теперь Сур мог добывать только птиц: глухарей и куропаток. Днем они прятались в кустах и только вечером, ошалевшие от жары, взлетали на вершины деревьев, чтобы поймать жадно раскрытыми клювами глоток прохладного воздуха.

От озера тянуло смрадом гниющей рыбы. Она пришла в это лето на нерест позднее обычного, и в животах самок было совсем мало икры. Рыбы рыли в белом песке дна глубокие ямки, но не всегда успевали выметать икру. Слишком теплая вода убивала их, и на жабрах появлялась зеленая нежная плесень. Молоки самцов не могли оплодотворить икру, потому что они были такими же вялыми и скользкими, как плесень на жабрах.

Лес не родил ни ягод, ни грибов, и отощавшие медведи брели из ближних и дальних чащ, чтобы набить брюхо тухлой рыбой. Медведи, как люди, ходили по берегу озера, и их было так много, что казалось, сюда собралось все медвежье племя Страны Лесов.

Иччи приходилось совсем плохо. Сур целыми днями пропадал в лесу в поисках добычи, чтобы прокормить себя и волчью семью. Скоро он стал замечать, как мелькала порой в зарослях серая тень. Это кралась Иччи. Измученная постоянным голодом, она теперь часто ходила с человеком, но инстинкт заставлял ее прятаться и не попадаться на глаза. Сур радовался, что зверь привыкает к нему.

Теперь нередко, подстрелив птицу и зная, что Иччи близко, он клал ее на приметное место, уверенный, что волчица возьмет добычу.

Голод сближал волка с человеком. Они еще не научились охотиться вместе, но уже чувствовали, что нужны друг другу…

Иччи сильно отощала. У нее почти не оставалось времени на отдых, потому что с каждым разом ей все дальше приходилось уходить на поиски дичи.

Иногда, вернувшись к логову, она ловила запах человека. Запах шел от истоптанной волчьими лапами земли, от шерсти детенышей. Иччи охватывала тревога, и она принималась торопливо облизывать волчат.