«Пусть хорошо рассветет, тогда разбужу парней», — думал Чэсь, прислушиваясь.

Из шалаша показалась Михалева голова, а потом и весь он, заспанный, зевая, вылез и подошел к костру. Потер ладони.

— Вот молодец, догадался огонь разжечь, — сказал хриплым со сна голосом и прокашлялся.

— Если бы не этот огонь, то нас, может, уже в живых не было бы, — Чэсь коротко рассказал другу про ночные страхи.

— Это кажется только, — Михаль притопывал у огня, поворачивался к нему то одним, то другим боком. — Прохладно с утра! А ночью всегда звуки кажутся более резкими. Я как-то…

— Кажется? — перебил Чэсь. — Тогда помолчи с минутку, сам услышишь. Ну? — прошептал он, когда через несколько секунд в заливе снова плюхнулось.

— Действительно…

И вдруг к ним слуха донесся скрип уключин. Кто-то плыл в лодке с верховьев. Ребята переглянулись, потом подбежали к реке, к тому кусту, где была привязана их лодка.

— Рыбаки? — вопросительно взглянул на друга Чэсь.

— А кто же еще. Не хотелось бы, чтобы они здесь останавливались, — Михаль присел на корточки и стал вглядываться в густой туман, клубами вился над утренней рекою. — Такое замечательное место открыли! А они, конечно же, прогонят нас…

— Зачем им нас прогонять? — засомневался Чэсь. — Река же велика.

— Увидят костер — обязательно причалят. Да и дым уже, видимо, унюхали.

Михаль не ошибся. Лодка была совсем близко. По скрипу уключин ребята определили, что она сейчас пересекает реку, руководствуясь именно на их костер.

Когда до берега осталось метра четыре, лодка вынырнула из тумана, потом уткнулась носом в сырой прибрежный песок. Человек, который управлял лодкой, сидя спиной к ребятам, поднял весла, встал сам, повернулся лицом…

Еще раньше, чем узнать его глазами, ребята втянули носами знакомый, особенно острый утром запах потухшего табака. Знакомый кашель… Дед Макар! И тут нашел, выследил их!

Дед, поправляя на плечах телогрейку, чавкнувши водой из-под подошв своих неизменных кирзовых сапог, вышел на берег и тут заметил мальчиков. Сначала насторожился, потом шагнул ближе, присмотрелся:

— А, пионерия! — узнав, сказал обрадованно. — А я думаю, кто это здесь, на моем месте, в такую рань огонь курит. А ну, ребята, помогите лодку выше утянуть, — попросил он. Ребята даже не шевельнулись.

Дед Макар сам подтянул лодку выше. Или он действительно не обиделся, или только сделал вид, но лицо у него отнюдь не было сердитым. Наоборот, как показалось ребятам, на его лице была даже виновность.

— А вы что же, все золото ищете? — неожиданно спросил дед. — Или просто в поход выбрались? На рыбалачку, на природу?

Ответа вновь не дождался.

— Так-так… Пойти погреться разве, — сказал дед самому себе и потопал к костру, оставляя на росе следы тяжелых сапог.

Ребята двинулись за ним. Принесло гостя… Ничего, кроме новых неприятностей, от этого человека они не ожидали.

Дед Макар присел около костра, подбросил веток, подул. Костер сразу ожило. Дед вытащил из огня тонкую ветку, красную на конце, и прикурил окурок.

— Шалаш даже сделали, — указал он ветки на куст.

— А что, нельзя было? — не выдержала молчания Чэсь. — Мы не в вашем огороде. Ни эту речку, ни ее берега вы пока не купили!

— У нас каникулы, и мы можем делать все, что нам хочется, — дерзко сказал и Михаль.

— Что вы, что вы! — замахал на них руками старик. — Я же ничего, я так себе говорю! Играйте на здоровье — ловите рыбку, купайтесь, ищите то же золото… Лишь бы вреда не делали.

Ребята удивленно переглянулись. Что все это значит? Словно оправдывается…

Нет, очень подозрительно все это. Михаль сказал:

— Благодарим, что позволяете. Только при чем тут золото?

— Может, вы сами его ищете? — язвительно вставил Чэсь.

Дед Макар рассмеялся, выпустив изо рта клуб дыма:

— Э-э, которое золото? Если бы оно тут было, его давно выкопали бы. Я вот, кажется, знаю в этих местах каждое дерево, каждую тропинку, каждый водоворот на реке, а хотя бы раз которую монетку нашел. Да и зачем оно мне, то золото, если бы и нашел? Разве что зубы поставил бы, — и он, оттянув пальцем губу, действительно показал ребятам почерневшие, съеденные табаком и кариесом зубы.

— Почему же вы тогда заладили: золото, золото? — грубо спросил Михаль.

Дед опять не обиделся:

— Да вспомнил просто. Вчера внучка Анина приехала, а теперь вас вот увидел, — и вспомнилось, как ее отец рассказывал о французах, о золоте… Помните тогда, около дыма? Еще на меня, старого человека, считай деда, поругался тогда. А за что?