— Обязательно нужно бить во все колокола, — возмущалась Кубышкина. — Привыкли людям нервы трепать.

Жанну тоже раздосадовало появление «Тревоги», но виду не подала, а через полчаса собственноручно передала рабочим развёртки.

Весь день в цехе напрасно ждали, что Тарас сам сообщит о себе. Особенно ждала и беспокоилась Татьяна. Что могло случиться? Уж не собрался ли он уходить с завода? У неё давно сложились с ним дружеские отношения, ещё тогда, когда она не была мастером. Некоторые считали, что у них любовь. Их часто можно было видеть вместе в городе, в плавательном бассейне. Татьяна ходила на футбол, когда играл Тарас.

Не пришёл Тарас и на следующий день. Татьяна забеспокоилась не на шутку. Надо сходить к нему домой. Но не пойдёт же она одна.

Перед глазами не раз всплывала последняя прогулка по Днепру. И встреча с Тарасом не приносила прежней радости, и с каждым разом становилась всё неприятней, всё тягостней, вызывая тоску и раздражение. Зато Татьяне казалось, а это так и было: от каждого взгляда, брошенного на него, от каждого слова, с которым она при случайных встречах обращалась к нему, Тарас сиял. Он теперь, наверное, думает, как сблизиться с Татьяной. Оно так и было, Тарас подбирал сотни предлогов и способов, чтобы помириться. Но они выглядели весомыми лишь до тех пор, пока не было поблизости Татьяны Ивановны.

Стоило Тарасу встретиться с ней, взглянуть в её глаза, как всё придуманное им или куда-то исчезало из головы, или превращалось в мелкое, незначительное, не достойное девушки.

Тарас не заблуждался относительно своей внешности, понимал, что для Татьяны он не такая уж находка и она не растает от его внимания. И после последней встречи он стал застенчивым, неловким, а порой просто глуповатым. Как он завидовал сорокапятилетнему Вербину, отцу семейства, который, не делая никаких усилий между прочим, сходился с женщинами. Вот и Светлана за ним бегает, а Юля как глазки строит!

Лучше бы не было того дня, когда он, не поднимая глаз, сказал Татьяне:

— А у меня новая лодка с мотором «Вихрь». Отчим купил. Я могу показать тебе такие интересные места, что вы… Поедемте в субботу, а? — Последние слова он проговорил таким голосом, что, казалось, парень тут же расплачется, если получит отказ.

— Хорошо, заходи за мной в восемь утра, — согласилась Татьяна.

Он без устали, с удивительным озорством гонял лодку то по Днепру, то по его притокам. То оставляли лодку и входили в тёмную дубраву, то делали остановку около сосредоточенно-задумчивого бора, то мчались к наряднопестрой берёзовой роще.

Вот они остановились у небольшого острова. Татьяна вышла из лодки первой. Всё вокруг благоухало. Татьяна медленно переводила взгляд с одного цветка на другой. В одних цветах можно запутаться. Это ночная фиалка, которую все в здешних местах знают как Любкины глазки. Чуть дальше — любка двулистная. Она почти ничем не отличается от полной фиалки. Тут же светились желтовато-белые кисточки мальвы, светло-синие колокольчики и тёмно-розовые, с почти чёрными точечками и полосками гвоздики.

«Как здесь красиво! — думала Татьяна. — А я первый раз на этом острове».

Татьяна протянула руку, сорвала веточку дягиля и, отрывая белые головки цветов, начала шлёпать ими по лбу. Так делала в детстве, когда жила в Подмосковье.

Лёгкий ветерок нарушил сонный покой трав, перемешивал все запахи цветов. И уже не разберёшь, где сладкий аромат белых головок лугового клевера, где густой запах фиалок, где ярко-красной герани, а где белых многолучевых зонтиков сердечной травы пустырника.

— Как ты думаешь, Тарас, чем пахнут травы? — тихо спросила Татьяна.

— По-разному. — Он сорвал стебелёк с мелкими жёлтыми цветками. — Что это?

— Не знаю. Ей-богу, не знаю.

— Да это же мать-и-мачеха.

— Странное название. А откуда оно, не знаешь?

— У листьев этого растения одна сторона мягкая, нежная, а другая гладкая, холодная. Вот народ и придумал: мать-и-мачеха. У меня мать собирает лекарственные травы. Ты же знаешь, я живу с отчимом. Отец вернулся с фронта с осколком около сердца. Плавал, плавал осколок да и задел сердечко. Я даже плохо помню батю. Мать его травами лечила…

— Да, интересно всё в природе. Можно одними травами лечиться.

— Вот ты сейчас ступаешь на подорожник. Неказистые, кажется, листья, а какая в них целебная сила — заживляет раны, ожоги, их накладывают на нарывы.

— О, да ты настоящий лекарь!

— Нет, меня с детства к технике влечёт. Хорошо про подорожник сказал поэт:

— Значит, мы стоим в мире лекарств…