У кирпичного сарая стоят клетки для кролей. А дальше, у самой изгороди, серый невзрачный курятник с маленькими окошками, мрачно смотревшими на буйно разросшийся сад, который закрывал его от внешнего взгляда.

Татьяне показалось, будто всё вокруг притаилось и прислушивается. Один только кот бодрствовал на крыше сарая, бесшумно крался вдоль карниза, вытягиваясь и осторожно ступая лапками.

— Посмотрите, какая прелесть! — Татьяна даже тронула рукав Григория Петровича.

— Охотится, — ответил Вербин и шагнул к курятнику.

Наклонив голову, Вербин заглянул туда. Кто-то маленький метнулся в темноте. Мальчишка, что ли? Ничего не видно — сумрачно там от маленьких окошек.

— Кто здесь?

«Не прячется ли от нас в курятнике Тарас?» — возникла неприятная мысль у Татьяны.

Никто не отозвался. Но теперь и сам Вербин присмотрелся. Курятник был перегорожен. С одной стороны нашест для кур, а с другой, возле окошечка, стояла узкая кровать, застланная шерстяным одеялом. На кровати сидела девушка. Она смотрела на него со страхом. Даже рот открыла. Не дышала совсем, притаилась.

— Ты что, пряталась от нас?

— Я только зашла. Увидела, что незнакомые идут, и зашла.

— А ты кто?

— Дальняя родственница хозяйки.

— А где Тарас?

— Не знаю. Спросите хозяйку. Она сейчас придёт.

— И ты здесь живёшь?

— А что? Я только тут ночую. Поступила в техникум, а общежития пока не дали.

— А почему не в доме?

— В доме хозяева живут. Квартиранты.

— А во флигеле?

— Во флигеле тоже семья живёт.

Вошла и Татьяна.

— Ты видишь, какое здесь уплотнённо? Даже в курятнике живут.

— Как живут? Здесь?

— Да вот, студентка.

Теперь и она увидела девушку.

— Она не знает, где Тарас?

— Говорит, не знает. — И обратился к девушке: — Ты что же, зимой собираешься тут жить?

— Да нет. Тут пока тепло. — Девушка опустила голову.

— Пока, пока! Бери всё это — и в дом! — приказал Григорий Петрович.

— Нет, — ответила девушка. — Мне здесь хорошо… А там будет видно! Может, общежитие дадут.

— Бери постель! — приказал Вербин.

— Может, тебе помочь? — спросила Татьяна.

— Нет, нет, я сама донесу, разве только портфель. Она сложила постель. Татьяна взяла ученический портфель.

Зашли в дом. Девушка положила постель на пол.

— Здесь же живёт их сын, — сказала.

— Но его сейчас нет, — ответила Татьяна.

— Ну, в другую комнату, — сказал Вербин. — Мы подождём хозяйку.

— Она скоро придёт. В магазин пошла. Видите, и дом не закрыла. Мне велела присматривать.

— А может, в наше общежитие пойдёшь?

— Нет, нет. Там платить надо! А тут я только немного хозяйке по хозяйству помогаю. В саду землю копаю. Денег она с меня не берёт.

— Да за что же с тебя брать? За курятник, что ли?

В дом зашли какой-то старик и двое молодых парней.

Парни, наверное, только вернулись с работы. Старика Вербин заметил раньше, когда девушка несла постель. Он вышел из флигеля.

— Ну смотри, девушка, — сказал Вербин. — Только не в курятник. Понятно? Дом большой, место хозяйка найдёт.

— У нас гости? — послышался женский голос ещё от двери.

Это была хозяйка. В руках она держала какие-то покупки. На лбу мелкими капельками выступила испарина. Собой женщина высокая, с острыми плечами, которые так и выступали из-под ситцевой в горошину кофточки. Немолодое загорелое лицо с резкими складками возле рта и густыми, почти сросшимися бровями словно были вырезаны из потемневшего от времени дерева. Голос хозяйки неожиданно сорвался. В доме стало тихо.

«Это мать Тараса, — догадалась Татьяна. — Он похож на неё».

Оставив покупки в кухне, она вошла, оглядела незнакомцев и произнесла:

— Что случилось? Заболел кто-нибудь? Телеграмма?

Григорий Петрович взглянул на девушку. В её глазах что-то дрогнуло. Дрогнуло и остановилось.

«Не выдворит ли она нас с девушкой из дома?» — подумала и Татьяна.

Хозяйка, наверное, догадалась, в чём дело, только подумала, что Вербин и Татьяна не с завода, а с техникума.

— Кто дал вам право хозяйничать в чужом доме?! — подступив к Вербину, закричала она. — Это мой дом! Кто вас просил сюда? Кто? Она?..