— Да нет, у нас равноправие. Можете спросить супругу.

— Хорошенькое равноправие. Он на бал, а жена — дома.

— У родителей жена была. Вот скоро определим ребенка в детские ясли, и снова Рита на кран пойдет.

— Ну, тогда ладно. — Слесарев уже ласково смотрел на Ручинского.

Директор завода пробарабанил длинными, тонкими пальцами по столу, потянулся за сигаретами.

— Черт побери эту медицину, — сказал он. — Больного человека не можем вылечить… Надо искать Вербину заместителя.

— А что, Шарпай после операции не вернется? — спросил Стрижов.

— Нет, — ответил Привалов. — Приходила жена. Оказывается, операции желудка и не было. Разрезали хирурги и тут же зашили. Злокачественная опухоль. Он этого пока не знает. И хорошо, что не знает. Проживет он еще месяца три-четыре, так сказали врачи. Пока инвалидность первой группы дали.

— Да, и пятидесяти лет человеку нет, — отозвался Слесарев. — В самом расцвете сил был. А ведь у него жена, трое детей.

Слесарев моложавый, по его лицу трудно определить возраст. У него чуть-чуть припухлые, по-девичьи округлые губы, крепкий подбородок, неглубоко прорезавшиеся в уголках рта две морщинки, большие, карие, спокойные глаза. Лицо его с первого же взгляда подкупало доверчивостью, простотой.

— И останется камень вместо человека, — сказал Стрижов. — Гранитная плита на могиле.

— Да не только камень, — возразил ему Слесарев, — а его дела… А энергичный был. Наверное, не сделал и половины из того, что собирался сделать…

— Да, — прервал его Привалов. — Даже древнейшая медицинская наука, иглотерапия, не решает вопроса лечения этой страшной болезни… Кого же мы все-таки дадим Вербину?

Зазвенел телефон. Немного послушав, директор заерзал на стуле и поспешил перебить чей-то голос в трубке:

— Нет, нет, Степан Степанович, больше ни одного человека не получите. У Вербина разве лучше? И менять план не будем!

Привалов резко положил трубку, с силой придавил горящую сигарету и, не глядя на присутствующих, проговорил:

— Каждый норовит, как бы побольше набрать людей. До производительности труда и дела нет.

Привалов перебрал несколько бумаг, лежащих в развернутой красной папке.

— Кого же мы назначим в заместители? — повторил он снова.

— У меня есть, кажется, подходящая кандидатура, — отозвался Стрижов. — Коваленко, Алексей Иванович.

— Коваленко? — произнес Привалов. — А что, можно попробовать.

„Тут я, пожалуй, двух зайцев убью, — прикидывал Стрижов. — И сына выдвину, и капризного инженера-испытателя подальше от "Сибиряка" уберу. В цехе ему будет не до этого".

— А что, кандидатура, по-моему, стоящая, — согласился секретарь парткома.

— Только возьмет ли его Вербин? — вдруг засомневался главный инженер.

Директор включил селектор:

— Григорий Петрович! О, голос у тебя — медь, бронза! А, по должности положено. Привалов говорит. У тебя жена Шарпая была? Ничего, брат, не поделаешь… Мы тут тебе заместителя подбираем. У тебя нет кандидатуры? Рекомендуем Коваленко. Слышал, наверное. Человек он ершистый, по толковый. Можешь отказаться. Только к Пономареву не звони. У него Коваленко работал начальником смены. Он на него три короба наговорит.

— А я, Павел Маркович, ершистых не боюсь, — ответил Вербин. — Пусть будет лучше ершистый, чем смирный.

— Хорошо, — ответил Привалов и нажал на клавиш селектора. — Надоело, наверное, парню по стране кататься. Пусть на заводе поработает.

"Ну вот и хорошо уладилось, — подумал Стрижов. — Так легко удалось выдвинуть сына! Теперь помогать придется".

— А может, он еще не согласится? — улыбнулся Слесарев.

— А него и нет! — уверенно сказал директор завода. — Кто же от выдвижения отказывается. Вербин уже замотался без заместителя. Тяжело человеку. Правда, план-то он тянет.

— Вот именно: тянет! — произнес Слесарев.

— А что? — насторожился Стрижов.

— Редукторов не дали. Балансиров, тоже. На качество — ноль внимания. Второстепенными деталями сделали план. На три месяца вперед заготовили. Теперь начнется штурмовщина. Да и разговоры ходят нездоровые. Я только что с секретарем партийной организации цеха беседовал.

— А с Вербиным ты говорил? — прервал его директор.

— Вербин сказал, что главный инженер санкционировал на неделю снять с производства редукторы и балансиры.