Ноги у Ирины дрожали, вся она как-то обмякла, опустилась без сил. Вербин сел рядом, взял ее руку.

— Нет!..

Ирина резко высвободила руку и уставилась на аллею. "Почему я такая трусиха? Ведь нравится мне Григорий Петрович!"

Зимой эта аллея не освещалась. Но от белого снега и луны здесь было светло. Ирина попыталась даже встать, но он удержал ее и заглянул в глаза — черные, большие, глубокие, еще больше потемневшие от волнения.

— Вот мы и встретились, Ирина!

Ирина смотрела на кустарник. Вдруг оттуда выскочил заяц и тут же присел, повел мордочкой, понюхал воздух. Вербин тихонько свистнул. Заяц повел ушами, подпрыгнул и пустился наутек.

Ирина засмеялась:

— Напугали вы его. И надо же было косому забраться в город, где столько людей. Вы знаете, я испугалась! Бог знает что подумала.

Она взяла руку Григория Петровича и рассмеялась легко и радостно. И удивительное дело: не чувствовалось ни страха, ни напряженности.

— Григорий Петрович! Как я ждала этой встречи!..

Голос ее был нежный, воркующий…

Всю ночь, до самой зари, не сомкнула глаз. Думала. Разбудил ее горячее сердце Григорий Петрович. Полюбила Ирина его. Без него и радость не в радость. И не ответила бы она, за что полюбила. Наверное, такая судьба, и никуда от нее не уйдешь.

Из Краматорска, куда посылали его выбивать металл, Алексей вернулся вечером, поэтому на работу, как всегда, пришел за полчаса до начала смены. У доски приказов и объявлений он остановился. Здесь уже висело социалистическое обязательство.

"Без меня приняли".

Он стал читать:

"Мы, комсомольцы и молодые рабочие, включившись в социалистическое соревнование, берем на себя следующие обязательства:

Добиться повышения производительности труда в первом полугодии на семь процентов за счет:

а) снижения убытков от брака на пять процентов;

б) внедрения новой техники;

в) рационализации и изобретательства…"

А ниже шел подробный план намеченных мероприятий по улучшению качества выпускаемой продукции.

"Ну что ж, над обязательствами поработали всерьез, кажется, цифры взяты не с потолка, — решил Алексей. — Конечно, и семь процентов не так легко добиться, если не займемся реконструкцией цеха. Только здесь мы имеем неисчерпаемый резерв. Судя по обязательствам, этот вопрос упускается".

Алексей не успел дочитать, как рядом оказался Олег.

— С приездом, Алексей Иванович! Будет металл?

— Обещают отгрузить.

— Читаете? Ну и как?

— Да, Олег, обычные семь процентов. Как стандарт. Реконструкция могла бы дать не семь процентов.

— Об этом мы думали. Поэтому и взяли обязательство только на первое полугодие.

Увидев Стрижова, Алексей попытался закрыть лежащий на столе лист кальки. Несмотря на мороз, главный инженер был в осеннем пальто и шляпе. Из дому, наверное, в шапке-ушанке пришел. Шляпу в кабинете надел.

— Что еще задумали, если не секрет? — спросил главный инженер. — Какая-нибудь идея возникла?

— Да вот упражняюсь с некоторых пор. Но боюсь Григория Петровича, узнает — заклюет. Мол, отвлекаюсь от неотложных дел цеха. Черчу и думаю: не узнал бы.

— Вас, вижу, беспокоит межколесный дифференциал?

— Не только это. Без проходного редуктора не обойтись.

"А у него есть хватка, да и голова мыслящая, — подумал Стрижов о сыне. — Только разные мы. И характер у Алексея не мой. Ничего, обмозолится характер!"

— Инженеры конструкторского бюро уже внесли целый ряд конструктивных изменений, в том числе и в проходной мост, скоро "Сибиряк" запустим в серийное производство.

— А расположение температурного датчика? А с балкой переднего ведущего решено? А гидроподъемник? Расположение его?

— Давно это вас волнует?

— Все время, как только сел за руль опытного варианта "Сибиряка". Ушел с машины, а она не выходит из головы. Вот кое-что переношу на кальку.

— Да, вот тут я вижу остроумное решение, — Стрижов ткнул пальцем в чертеж. — Черт побери, и вы этим занимаетесь украдкой! На вас это непохоже.

— Да у меня же есть основная работа… А это только наброски.

— Нет, вы уж дайте их мне, я их конструкторам передам. Надо быстро вносить коренные усовершенствования в ряд узлов. Придется оставить журавля в небе, а мобилизоваться на синице. Министерство требует запустить машину в серийное производство досрочно. Досрочно — это наш партийный долг. Мы дорожим временем. Оно всегда работало на нас.