Шрифт:
– А кто создал? Люди?
– Зачем все? Один, конечно, художник.
– И вы ничего в жизни не видали еще, не слышали?
– Что за вопрос, - возмутилась она, поднимаясь с дивана.
– Вы мне неприятны.
– Извините меня за назойливость. Еще один вопрос.
– Ну.
– Вы уйдете или останетесь?
Она недоуменно глянула на меня.
– Хотя бы потому, что это моя квартира, а вы мне тоже не приятны.
Она закусила губы и тень смущения пробежала по ее лицу.
– Я вам не нравлюсь?
– испуганно спросила она, заглядывая мне в глаза. Мне не хотелось обижать ее, но я хотел самодовольной девчонке дать урок.
– Вы мне совсем не нравитесь, - твердо ответил я и, отвернувшись от нее пошел стелить постель.
– А как же… - растерянно произнесла она.
– Ведь все говорили, что я красавица, все восторгались мною. Как же вы… Вы врете, - вдруг злобно сказала она. Ее лицо снова приняло надменное выражение и она ехидно улыбалась.
– Зачем я буду врать, - спокойно ответил я, продолжая стелить постель.
– Возможно, все другие вам врали, а вы верили. Теперь, когда я вам сказал вам неприятную правду, вы обвинили человека во лжи. Это не делает вам чести.
– Они врали… - удивленно прошептала она.
– Все врали. Но разве я не красива, - она подбежала к зеркалу, - у меня красивые ноги и стройная талия, у меня ровный нос и красивые губы, у меня высокая грудь и широкие бедра. Чем же я не красива?
– уже более спокойно и, с усмешкой недоверия ко мне, закончила она.
– Чем? А тем, - ответил я, - что ваша красота буднична, что в вас нет ничего, что могло бы привлечь взор и внимание мужчины, отличающие вас от тысячи других красавиц. Тем, что ваша талия не так уж совершенна, как вам кажется и ее изуродовала не одна складка жира.
– 50 -
– Нет у меня жира, - со слезами воскликнула она, - где у меня жир? Покажите.
Мне с трудом удалось отыскать что-то похожее на складку, чтобы подтвердить свои слова. Рут была в отчаянии.
– А разве ноги не красивы?
– И ноги не шедевр. Они толсты и не рельефны. А грудь, которой вы так восторгаетесь, не что иное, как два безобразно жирных выступа, - разошелся я.
– Нос ваш расплющен, глаза водянистые и ресницы редкие, как выщипанная щетка.
– Замолчите, - взвизгнула Рут, бросаясь на диван. Ее плечи вздрагивали от безудержного рыдания. Я не стал ее успокаивать и лег на кровать. Девушка долго еще всхлипывала, наконец, успокоившись спросила:
– А что же мне теперь делать?
– Ничего.
– Но меня не будут теперь любить мужчины.
– А разве вы их любите?
– Я… Нет, но они должны любить меня. Я же женщина.
– Это ни о чем не говорит. Вы не единственная женщина.
Она опять захныкала. Я притворился спящим.
– Ну и пусть не любят, - сказала она и подсела к зеркалу.
– Нос расплющен, ноги толстые, грудь жирная… - шептала она.
Затем она бросилась ко мне, став перед кроватью на колени, заговорила, жарко дыша мне в лицо.
– Миленький, ну что же теперь мне делать? Я хочу, чтобы меня любили и, чтобы ты меня полюбил.
Я глянул на ее заплаканную мордашку из-под ресниц. Вся спесь с нее слетела. Она выглядела жалкой и униженной.
– Лезь ко мне в кровать, - строго сказал я.
– Как, прямо одетая?
– Разденься.
Она торопливо стащила с себя свитер и сбросила трусы. Я едва смог скрыть восторженный трепет, охвативший меня при виде ее голого тела. Она, безусловно, была великолепная и ее пышные большие груди с розово-коричневыми сосками могли свести с ума кого угодно. Она юркнула ко мне под одеяло, преданно глядя мне в глаза, прижалась всем телом к моему боку.
– Можно, я тебя поцелую?
– спросила она. Я кивнул головой. Рут с величайшим искусством и страстью прильнула к моим губам. Я обнял ее и почувствовал, как упруго сжались подо мной ее придавленные груди. Уже без всяких разговоров и отступлений я принялся ее ласкать, ощупывая бархатную кожу ее живота и бедер. Рут таяла в сладострастной истоме, безропотно отдавшись моим рукам. Встретив такую покорность, я возгорелся желанием получить от нее чего-нибудь необыкновенного и поэтому, выскочив из-под одеяла, сунул свой член к ее лицу. Она недоуменно посмотрела на меня, не понимая чего я от нее хочу.
– Возьми его себе в рот.
Она смущенно улыбнулась.
– Возьми, не бойся.
Она осторожно, двумя пальцами, взяла мой член и, приоткрыв свои губы, положила его к ним. Сначала робко, а потом все более и более непринужденно она сосала его, причмокивая и вздыхая. Я склонился немного назад и достал рукой до ее промежности. Раскрыв пальцами ее половые губы и сунул туда ребро ладони и стал медленно и нежно тереть
– 51 -
ее горячую и влажную мякоть, чувствуя конвульсивные содрогания ее сильного и красивого тела. Но вот сладость стала нестерпимой, сознание затуманилось похотью. Двигая своим членом в ее губах, как во влагалище, я чувствовал упругое сопротивление языка. Рут закрыла глаза и шумно дышала носом, извиваясь всем телом. Вдруг огненная стрела дикого наслаждения поразила все мое тело и из члена в рот мощной струей ударил поток семени. Рут поперхнулась и закашлялась. В изнеможении я свалился на кровать и все еще натирал ее возбужденный клитор. Она рычала и вертелась от наслаждения, размазывая по лицу густые потоки моей плоти. Она кончила через минут пять и, склонившись на до мной, спросила: