Может, и правда, все дело было в любви и взаимности?

— Я слышал, тебе дали убежище в Кресании, — заговорил Сайрус.

Вот, значит, как он это назвал. Удобно.

— Извини, если я вытащил тебя невовремя, — он искренне испытывал неловкость, а я готова была наброситься на него с кулаками. Я столько времени его не видела, мучилась, ненавидела и скучала. А он просит прощения за несвоевременность?

— У тебя, очевидно, своя жизнь, и я не имел права…

Я не могла больше это слушать:

— Где мы?

— В Гаке, в столице, в Коллегии.

— Где?! — я была искренне удивлена. — Ты получил амнистию?

— Нет, — качнул головой Сайрус, — на самом деле…

— Сайрус, ты готов? — дверь распахнулась и в комнатку ворвался Тонвель, и тут же замер, натолкнувшись взглядом на меня. — Скажи, что это тоже входило в твой план.

— Что входило? Какой план? — потерялась я, переводя ничего не понимающий взгляд с Сайруса на Тонвеля. Не такой встречи с Сайрусом после долгой разлуки я ожидала, да и не ожидала вообще, если уж на то пошло, и тем более вместе с Тонвелем, как при нашем расставании.

— Столица Гаку еще нужна, — с опаской посмотрел на меня Тонвель.

— Что происходит? — не выдержала я и потребовала ответа у Сайруса.

— Переворот, — как-то грустно сообщил он мне и, замявшись, бросил непонятный взгляд на Тонвеля.

— Не знаю, как ты будешь выкручиваться, — Тонвель бросил не сильно приветливый взгляд в мою сторону, — но Дигин на трибуне зала Совета в полной уверенности, что сидит у себя за столом в кабинете. И если кто-то нарушит целостность иллюзии, она развеется.

— Что вы задумали?

Тонвель на глазах превратился в ненавистного мне Кавера.

— Его нет в городе, — пояснил он Сайрусу и кивнул в сторону двери.

— А мне что делать? — вырвалось у меня, когда я поняла, что они уходят.

— Не мешать, — прошипел новоиспеченный Кавер и подтолкнул собравшегося было мне что-то ответить Сайруса.

Я спустила все силы в землю, как учили меня в Кресании и тенью двинулась за ними. Тонвель с Сайрусом миновали один поворот коридора, затем другой, а потом, спустившись по лестнице, подошли к дверям зала. Окружающие начали их замечать и провожать долгими взглядами, затем и вовсе в открытую обсуждать.

— Вот и добегался, — услышала я рядом.

— Давно пора было его поймать.

— Как же он мог попасться? — в чьем-то голосе послышалось сожаление.

— Теперь у мерзавца никакого страха не останется, — гневное.

— Иди, — Тонвель грубо толкнул Сайруса к дверям. Двери раскрылись и конвоируемый лже-Кавером Сайрус вошел в зал Совета, а с ними и я, тут же затерявшись в задних рядах среди магов.

С прибытием Сайруса в зале воцарилась полная тишина.

— Кавер? — Дигин оторвался от стола с бумагами и посмотрел на подчиненного. А затем уставился на Сайруса. — Надо же, какая честь, — его губы растянулись в неприятной улыбке. А мне безумно захотелось закопать Дигина на месте.

— Что так? Рано решил выбраться из норы? — злорадствовал Дигин. — Посидел бы еще варов двадцать-тридцать — глядишь, и о тебе бы все забыли. А так придется судить, потом казнить — столько хлопот и расходов, — довольно улыбнулся нынешний Глава.

— Судить за что? За то, что я сражался за Гак, пока ты строил козни за моей спиной? За то, что пытался превратить Олянку в оружие любой ценой, а я тебе мешал? За то, что она получила второе дерево, чтобы спасти меня из застенков Коллегии во времена сопротивления? И ты присутствовал при этом. Тогда еще якобы соратник и друг.

— Друг? — усмехнулся Дигин, — мы никогда не были друзьями. И соратниками лишь постольку, поскольку хотели установить новую власть. Вот только я не имел в виду твою. — Дигин переплел пальцы и откинулся в кресле. Затем сделал знак Каверу, и Тонвель вышел за пределы иллюзорного кабинета, опустившись на свободное кресло в переднем ряду.

— Я бы на самом деле превратил ее в оружие, если бы не ты, — прошипел Дигин, пронзая Сайруса своей ненавистью. — И мне бы не пришлось лебезить перед Кресанией. Весь Бойл был бы моим. А со временем — и не только он. По твоей милости мне пришлось лгать, убивать и изворачиваться только для того, чтобы эти кресанийские лицемеры забрали ее себе. И что будет, когда они превратят ее в оружие? Ругарин станет повелителем миров!

— И это все, что тебя волнует? А как же идеалы сопротивления?

— Да плевать я хотел на сопротивление! И на Совет с заседающими в нем баранами!

Зал вдруг зашевелился и загудел, взорвавшись сотней возмущенных голосов. Кричали и ругались даже те, кто раньше боготворил Дигина. Затем двинулись передние ряды, а задние их поддержали, и вскоре вся заведенная масса покатилась на Главу Совета, разрывая иллюзию в клочья.

— Стойте! Это обман! Уловка! — закричал Дигин, но его уже никто не слушал. Он бросил отчаянный взгляд в сторону Кавера, но в ответ ему лишь усмехнулись довольные глаза Тонвеля.