До Подковы оставалось еще два дня пути, если, конечно, скорость передвижения не замедлится еще больше.

Эту ночь мы спали беспробудным сном – естественно, за исключением часовых. К гномам у меня доверия пока не было, и я решил поставить смешанные смены – на два гнома по одному моему охотнику. Ночь прошла спокойно, и нас никто не потревожил, лишь с востока несколько раз доносился многоголосый волчий вой, но и он утих к рассвету.

Когда я проснулся, часовые уже успели позаботиться о завтраке и вновь наполнили овсом лошадиные торбы из изрядно похудевших мешков. Наскоро перекусив и залив скудный завтрак кружкой горячего травяного отвара, мы продолжили путь.

Вновь перед нами стелились, казалось, бескрайний еловый лес и заснеженные холмы. Солнце с трудом пробивалось сквозь набухшие свинцовые тучи – Литас уверенно сказал, что к вечеру начнется снегопад. Наконец-то хоть одно хорошее известие – падающий снег засыплет оставленные нами следы. Если за нами идет погоня, это может сбить ее со следа. Во всяком случае, я на это надеялся всей душой. Даже если мы и сможем пережить стычку с шурдами, то потеряем большую часть отряда, не говоря уже о беззащитных детях.

Уже веселее я скользил на лыжах, с надеждой поглядывая на мрачнеющее небо и все чаще оглядываясь назад. За прошедшую ночь рана успокоилась и почти не беспокоила меня. Стефий хотел было заменить повязки, но я лишь мотнул головой – не хотелось бередить подживающее плечо. Вот доберемся до дома, там и отлежусь в тепле и безопасности.

Еще один долгий дневной переход я преодолел на своих ногах, а к следующему утру не смог подняться. Правое плечо словно рвали на части раскаленными кузнечными клещами. Голова пылала, а слезившиеся глаза не видели дальше двух шагов. Выдавив из себя невнятное мычание, я с трудом подтянул под себя ноги и, собрав все силы, смог откинуть одеяло и сесть. Раненое плечо превратилось в сплошной комок боли, и я не мог пошевелить рукой. О том, чтобы встать и идти, не могло быть и речи. Пришлось звать Стефия и Рикара.

Подбежавший Стефий с нешуточной тревогой осмотрел меня и спешно начал разматывать слои тряпок, укрывающие рану. Когда слетел последний бинт и обнажилось плечо, лицо Стефия помрачнело на глазах – кожа вокруг раны была воспалена и вздулась, понемногу сочилась сукровица, больше похожая на гной. Оглядев выходное отверстие, парень вскочил на ноги и стремглав помчался за своей сумкой. Похоже, дело плохо. Постаравшись вывернуть шею, чтобы взглянуть на плечо, я убедился, что это причиняет слишком большую боль и смирился.

– Рикар. Что там?

– Кажись, заражение пошло, господин, – мрачно ответил здоровяк, не отрывая глаз от моего плеча. – Рану чистить придется.

– Та-а-к, – протянул я и оглядел обжитый за ночь овраг.

Все давно уже поднялись и были готовы продолжать движение. Все, кроме меня. Разворошив свой мешок, Стефий выудил оттуда сумку с травами и спешно зашагал ко мне. Дождавшись, когда он приблизится достаточно, чтобы можно было говорить не повышая голоса, я сказал:

– Стефий, делай что хочешь, но самое большее через полчаса я должен быть на ногах. Понял? Для начала дай-ка мне тот корешок, что боль утоляет.

– Но, господин! – запротестовал Стефий, всплеснув руками. – Рана воспалилась! Так и до беды недалеко! Вам надо лежать!

– До беды недалеко, говоришь? Беда будет, когда нас шурды догонят. Делай, что я сказал – закрой рану и усмири боль. Рикар, смастери мне перевязь для руки. Скажи остальным, что хватит на меня пялиться, пусть готовятся к выходу. Сегодня надо дойти до Подковы любой ценой.

Рикар несколькими зычными окриками заставил людей и гномов двигаться, и в лагере началась кипучая деятельность – собирали одеяла, вновь размещали детей на волокушах, спешно кормили и запрягали лошадей.

– Господин, рану вскрывать и чистить надо, – еще раз попытался образумить меня вихрастый Стефий, протягивая мне знакомые корешки. – Зараза глубоко внутри сидит.

– Как доберемся до дома, там и вскроем, и почистим, и подлечим. А пока забинтуй все это дело, да потуже.

– Слушаюсь, господин.

Стефий четко выполнил мое указание, и вскоре рана скрылась под новым компрессом из измельченных трав и свежими бинтами. Разжевав сразу три корешка, я почувствовал, что боль затихает. Затем ученик священника заставил меня выпить отвратительно горький отвар, от которого у меня зашумело в голове и по телу прошла волна тепла – так бывает после выпитого натощак кубка старого вина. Слабость ушла, и я смог подняться на ноги самостоятельно. Осторожно наклонился вперед и сделал несколько шагов, чтобы убедиться, что голова не кружится и я могу идти.

– На сколько хватит действия трав? – спросил я.

– До полудня должно хватить, – ответил Стефий. – Позвольте, господин.

Приложив мне к груди ладони, Стефий закрыл глаза и замер, едва шевеля губами. Опустив голову, я внимательно смотрел на пальцы юноши и вскоре заметил знакомые искорки – юноша лечил меня, используя собственную жизненную силу. Как только боль в плече полностью исчезла, я решительно отступил на шаг:

– Хватит. Я в порядке.

За это время здоровяк уже соорудил прочную перевязь из обрывка кожаного ремня, что позволило мне обездвижить руку. Через силу я заставил себя съесть пару кусков мяса и сделать пару глотков воды – мне нужны силы, если я хочу добраться до Подковы.