Европами пройдёт по границе между странами ЦВЕ, стремящимися в ЕС, и

новыми независимыми государствами» (бывшего СССР)481.

Слабая заинтересованность в проблемных экономиках – характерная

черта французского бизнеса, и не на экономическом направлении в

ближайшее десятилетие следует России ожидать от Франции поддержки

полноправной интеграции в европейское и мировое сообщество.

«Привилегированное» политическое партнёрство России и Франции, к

которому во времена совместной европейской деятельности Коля и

Ширака подключилась Германия, является одним из важных условий этого

процесса. Стремление Ширака стать благожелательным посредником

между Россией и Западом определилось ещё и тем обстоятельством, что с

480 Le Monde, 30 auot 1996.

481 Tinguy de A. Op. cit. P. 91.

409

начала перестройки эта роль всё лучше удавалась Германии. Французские

аналитики не соглашаются с российским видением этой интриги: они не

считают, что в данном случае речь идёт прежде всего о реакции Франции

на объединение Германии. Во Франции трактуют эти отношения иначе: «франко-германское согласие, которое сегодня стоит в центре

европейского строительства, является привилегированным инструментом

интеграции России в Европу»482.

Осенью 1997 г. президенты России, Франции и канцлер ФРГ

договорились ежегодно проводить трёхсторонние встречи в верхах483.

Инициатор создания новой “оси Париж-Берлин-Москва”, Б.Н.Ельцин

заявил, что теперь Европа обойдётся “без дяди из-за океана”484. Его

европейские партнёры в этом вопросе были сдержаннее. Их согласие в

значительной степени было вызвано желанием оказать поддержку

Б.Н.Ельцину, состояние здоровья которого тогда внушало большие

опасения. Тёплые личные отношения и во франко-российском, и в

германо-российском диалоге (в «парах» Б.Н.Ельцин - Ж.Ширак и

Б.Н.Ельцин - Г.Коль, так же как В.В.Путин - Г.Шрёдер) играли важную

роль. Решение это было мотивировано заинтересованностью Франции и

Германии в российском участии в совместных миротворческих операциях, в постоянном диалоге Запада и России по сокращению обычных

вооружений и в стабильности поставок энергоносителей из России в ЕС.

Ведь регулярные трёхсторонние встречи в Москве означали возможность

контактов с представителями государственного аппарата, который и во

Франции, и в Германии считается олицетворением большей стабильности, нежели подверженная политической конъюнктуре и иным случайностям

482 Tinguy de A. Op. cit. P. 85.

483 Инициатива принадлежала Б.Н.Ельцину (на саммите Совета Европы в Страсбурге 10-11 окт. 1997 г., когда

Россия стала его полноправным членом).

484 Независимая газета, 11 окт.1997.

410

президентская власть485. Кроме того, во Франции ещё не улеглось чувство

раздражения против США после Мадридского саммита НАТО.

Хотя встречи “большой тройки” не должны были носить

формального характера, эта договорённость была важна для европейской

политики. Во всяком случае, Т.Блэр обиделся, что его не пригласили к ним

присоединиться: он расценил это как ущемление роли Великобритании в

Европе486. В то же время, несмотря на настойчивое желание российского

президента придать встречам “Большой тройки” значение “тройственного

союза” крупнейших европейских государств – вершителей судеб

континента (о чём свидетельствует, в частности, реплика Ельцина: ”Не

собирать же 100 человек…”)487, и Ж.Ширак, и Г.Коль единодушно

заявляли, что их участие в Большой тройке служит лишь цели

подключения России к мировому сообществу, но никак не нарушает их

приверженности ЕС. Подарок Ельцина – драгоценные ковшики,

скреплённые золотым ключом с головкой в виде Земли, а особенно

символический жест президента России, оставившего ключ у себя, поставил обоих российских партнёров в неловкое положение: они были

вынуждены пояснить, что это не означает российской гегемонии в

“Тройке” (при этом Ельцин выразительно похлопал себя по карману, лукаво посмотрев на журналистов).

Не стоило бы столь подробно останавливаться на ритуалах, обставляющих франко-российское “привилегированное партнёрство”, если