Остроконечный шпиль уходил высоко в небо, так, что конца его не было видно. Он был выточен из какого-то светлого почти прозрачного камня, от которого исходило голубоватое сияние, пробивающееся сквозь вечные сумерки и видное издалека. Воздух был легок и наполнен еле ощутимой вибрацией. Все вокруг было пронизано ощущением чего-то могучего, сверхъестественного...

– Вот это да… – зачарованно сказала Майя.

– Похоже, это и есть Храм Душ, – прошептал Грей, становясь рядом.

Фалькон сидел на корточках на вершине утеса и наблюдал за ними. Рядом стояла Элерана Хартс, и на ее лице играла дьявольская усмешка.

– Ну вот, теперь оно здесь, мое орудие. Теперь я вне подозрений. Даже если Северина проснется, учуяв, что кто-то проник в лабиринт, то мы с Карой тут ни при чем. Давай, Фэл, твой выход.

Фалькон прянул вниз со скалы. Его верный спутник, Рагон, спланировал следом. Хартс прищурила черные глаза, и синеватые искорки вспыхнули в них…

Полуволк смежил веки, потягивая носом воздух.

– Я слышу рык… они уже близко…

Суровый и отрешенный вид его сестры уже выражал готовность к битве.

– Грей, – тихо позвала Майя, – это лишнее, открой глаза – их уже видно.

Морраки тучами спускались со скалистых круч, вылезали прямо из пропасти, цепляясь длинными когтями за камни, и, как муравьи, выползали из расщелин горы.

Грей потрясенно замер.

– Столько морраков. Они повсюду! Как тогда, помнишь?..

Глава VII. Из жизни двух полуволков

1

Электы не успевали покинуть страну. Плотные переплетения ветвей неизвестного ядовитого растения с вихреобразной быстротой разрастаясь, оплетали Гринтайл по всей границе, образуя мощное непроходимое заграждение. Морраки шныряли повсюду, лязгая зубами и хищно сверкая зелеными глазами.

Все полуволки Гаварны оставили свои дома и бежали к окраине Враны, куда стекались и остальные жители столицы. Плотно примкнув друг к другу, они, как гигантская гусеница, перемещались по узким улочкам. Мужчины держались с краю, защищая женщин и детей, и отбивались от свор свирепых морраков. Груды истерзанных трупов, заливая мостовую кровью, ввергали в ужас жителей священной страны.

Полуволчица, зажатая в потоке бегущих, проталкивала вперед своих детей, сына и дочь. Они медленно протискивались с толпой к единственному выходу из ближайщего к столице селения. И он с каждой секундой становился все уже. Поднимаясь выше деревьев, терновая стена вырастала на пути беженцев и угрожающе выставляла шипы. Все летающие алькоры: ксалемы с кожистыми крыльями, как у летучих мышей, кримеллы и дримеры 5 с перьевыми крыльями, как у птиц, – пролетали над беженцами, перенося через стену нуждающихся в помощи электов. Но всех спасти было невозможно. Стена неумолимо зарастала.

С грохотом разрываясь, с неба падали горящие снаряды. В черно-красном зареве пожарищ полыхал изумрудный Гринтайл. В дымной пелене угарного воздуха перемешались крики, стоны, удушливый кашель электов и рык псоящеров…

Более всего тревожило полуволчицу, что где-то в недрах этого кромешного ада остался ее супруг. Где он, ее Нафар, – жив ли? Если бы он, как и сотни других алькоров, мог затеряться в толпе беглецов, она бы верила, что там, за терновой стеной, он отыщет семью, обнимет ее и детей… Но не мог ее муж, видный государственный деятель, таэр6 Гринтайла, бросить город алькоров в минуту опасности и бежать, как крыса с палубы корабля… Своим обостренным чутьем, своей духовной связью с близким ей человеком полуволчица ощущала беду, нависшую над ее мужем. Боль от безысходности ледяной рукою сжала ее сердце. Нафар жив, – говорило ей сердце, – но он во власти темных сил, и он нуждается в помощи… Но ему никто не поможет, никто… Никто, кроме нее, – вдруг ясная мысль пронзила ее мозг.

– Моран! Я должна вернуться за папой! Когда вы окажетесь за стеной, не ждите меня, я сама найду вас. Бегите как можно дальше, держитесь знакомых! Защищай малыша Грея… – и мать вложила в ладонь дочери меч, висевший у нее на поясе.

С этими словами женщина, не теряя времени, бросилась в сторону из толпы. Моран не смогла сделать и шагу вслед за ней, хотя рвалась и кричала со слезами отчаянья. Взрослые алькоры не дали ей выбиться из потока, они считали своим долгом отвечать за жизнь всех детей стаи.

Так четырнадцатилетняя Моран и шестилетний Грей остались совсем одни. Стена замкнулась. Они вышли из предместья Враны вместе со стаей полуволков, но своих родителей так и не дождались. Ни на следующий день, ни в другие дни, томительной чередой потянувшиеся друг за другом, никогда…

2

На афише гладиаторских боев была изображена мускулистая желтоглазая девушка с летящим шлейфом серебристо-серых волос. Ее окружали могучие электы, демонстрирующие бугры мышц на полуобнаженных торсах. Надпись, пересекающая по диагонали вывеску, гласила: «Пятеро – против одной! Пятеро борцов из Мэллона против Гринтайлской полуволчицы!».

В короткой кожаной юбке, разрезанной на полосы, чтоб не стесняла движений и плотном панцире из прессованной кожи, прикрывающей грудь и живот, Моран стояла, слегка полусогнув колени и держа наизготове меч. В ее твердом всевидящем взгляде не было ни тревог, ни страха, каждый мускул трепетал под ее кожей, готовый к молниеносному броску или отпору.

Пятеро рослых мужчин, сверкая исподлобья глазами, медленно подходили к ней, обступая ее со всех сторон. Отходить ей было некуда. «Помни, что твое преимущество – не мощь удара, а быстрота и мгновенный расчет», – вспомнила Моран слова своего наставника Фейра. «Й-е–э-э-х!» – подскочив, она с силой вертанулась вокруг себя, со свистом рассекая воздух клинком. Электы замерли, не решаясь к ней подступиться. «Вах!» – полуволчица сделала выпад в сторону здоровяка, поросшего рыжей шерстью, и, оттолкнув его левой ногой, тяжелым взмахом своего двуручника выбила меч у его зазевавшегося соседа, молодого бойца с оттопыренными ушами. С лязгом и скрежетом отразив несколько стальных ударов мохнатого верзилы, теснящего ее, Моран силовым толчком снова откинула его назад и в считанные секунды его вынужденного отступления, повернувшись бочком, врезала ногою в челюсть бритоголового электа, влезшего между ними. Тот, потеряв равновесие, повалился на Мохнатого, сбив его с ног. Моран тут же, пружинисто подпрыгнув и перевернувшись в воздухе, ударила пятками прямо по глазницам четвертого электа. Тот зашатался от огненных кругов перед глазами и острой боли, пронзившей его мозг; не сдержав стона, он рухнул на колени, прижав ладони к лицу.