Шрифт:
Тот факт, что военная авиация исчезла, как род войск, на всей планете, меня как-то расстроил. Просто было жалко — такие машины! Я ведь маленький когда был — мечтал стать летчиком-истребителем. Или космонавтом. Вот теперь точно, мечта не сбудется.
— Ну а если вдруг конфликт какой? Ведь нужна будет авиация! — не унимался я.
— Ракеты остались…, — мрачно сообщил Виктор, — только их теперь собираются использовать для нагрева земной атмосферы в целях избежать похолодания.
— Какое к фигам похолодание! Все лето меньше двадцати пяти градусов не было! Тут о потеплении говорить надо!
— Многолетний шум о всемирном потеплении был спровоцирован глобалистами! — Сай оживился, — ты забыл? Они это устроили для борьбы с антиглобалистами. Ну, в общем, дурилка была.
— А теперь что, не дурилка? — возмутился я.
— Пока не найдут, кто дурит — будет не дурилка. Но, судя по тому, что греют атмосферу — силы тут не малые участвуют.
— Слушайте, мужики, — вмешался Виктор, — вас послушать, так мы на море едем плавать и загорать. Вы о своей заднице думать собираетесь? Ведь нас скоро прихлопнут, как мух, а я даже и не узнаю, кто и за что!
— Ну, за что, понятно… Тебя — за фургон памперсов. А нас… За компанию, — пошутил Сай. — Но вообще, действительно, пора сесть и подумать. События становятся как-то слишком неадекватными. Очень не верится, что у богатеньких буратин, типа Кондора, такое барахло, как те вентиляторы, просто на кухне радиолюбители делают… Ведь сами сказали — авиации военной нет, значит и штук этих быть не может.
— Ну, может, она робот. А если нет пилота — уже не авиация! — предположил Виктор.
— Ага, если нет пилота, а летает, значит, гордый орел. Горный. А мы — бараны. Тоже горные. Кстати, вот ты про море говорил — нам все равно надо куда-то сваливать. Может, в Крым? Там в скалах можно очень укромно залечь.
— Ага, там, уж если нас поймают эти уроды, утюжить будут, не стесняясь, — пробурчал Виктор. Но, судя по всему, был за.
— Я шага больше не сделаю, пока мы не разберемся, в конце концов, что происходит, — оказалось, что это я говорю.
— И ещё, — это опять я. — Мне кажется, что мы участвуем в глобальном телесериале. Уже тысячная серия, зрители все давно знают, а мы демонстративно переступаем через труп главного героя и килограммовый алмаз — наследство дедушки-миллиардера используем как пресс-папье при написании прошений о социальной помощи. Давайте не будем бояться и скажем в открытую самим себе — что происходит.
— Я бы сказал, но какие к хренам инопланетяне? — Сай был хмур. — Тебе надо к Аяксу. Он знает.
— Легко сказать — «к Аяксу». Куда — «к Аяксу»? — несмотря на то, что мой вопрос был вполне логичен, что-то подсказывало мне, что я знаю «куда». Вот только зачем…?
— Как куда? — Виктор, как всегда, знал ответы на все вопросы. — Он же по телефону, когда звонил, говорил — ждет тебя у Везувия.
— Ну, как так у Везувия? Это все равно, что сказать — приезжай в Москву — я тебя там ждать буду, — возмутился я.
— А что, в Москве ждать нельзя? — не понял Виктор, — город как город. А раз Аякс сказал, что будет ждать, так значит будет.
— Да ты еще вчера не знал, что такой Аякс существует, а теперь ты говоришь такое, — ну почему все вокруг знают, что делать, а я нет?
— Ты-то сам понимаешь, что надо делать именно так? — это Сай уже вмешался.
— Но это же в Латинию, а меня на границе возьмут. Паспорт же показывать надо, — стал я хвататься за соломинку. — Небось, у этих везде руки.
— Ну, у нас тоже, небось, не хвосты везде, — Виктор, по-видимому, и на этот раз знал решение. — Я завтра тебе паспорт новый сделаю. У меня в ОВИРе кума работает.
— Слушай, а есть хоть одна контора, в которой не было бы твоих знакомых и друзей? — я уже просто шумел по инерции.
— Ну, почему, есть наверное, — спокойно ответил Виктор.
Глава двадцать третья
Смотреть на латинского шофера, когда он ведет автобус по горной дороге — одно загляденье. Это какое-то колдовство. Как можно набирать номер на сотовом телефоне, жестикулируя разговаривать с приятелем и при этом так виртуозно вести машину? Через пятнадцать минут после того, как автобус, который почему-то все называли «пульман», тронулся из Геркуланума наверх, к кратеру Везувия, я понял, что смотрю на водителя с открытым ртом.
Поплутав по серпантину, автобус почему-то остановился в тупике на полпути. Все пассажиры, выслушав объяснения водителя, высыпали наружу. Небольшой домик, лавка с какими-то сувенирами, полуразрушенные конструкции непонятного назначения. Я без особого интереса стал рассматривать разложенные на прилавке примитивные фигурки из темного пористого камня. Дороговато за такую ерунду.
— Что, не нравится? — услыхал я знакомый голос. Ну конечно, Аякс. — Тут когда-то начинался фуникулер, потом его извержение разрушило. А смотритель остался. Водители ему помогают. Туристов заставляют высаживаться из автобусов. Ну, ему эти побрякушки, из настоящей лавы, помогают выжить.