– В строительном бизнесе, – пояснил Сальвиа, – такие вещи происходить не могут.

Какими бы сложными ни были проблемы, с которыми он столкнулся при проектировании крыши торгового центра, Сальвиа сразу понял, что не имеет права на ошибку, хотя бы потому, что большое количество людей может погибнуть, если крыша не выдержит снеговую нагрузку и рухнет. Нельзя исключать и значительные финансовые потери, если такая ошибка будет рассматриваться в суде. Но какие бы ни были причины, архитекторы, инженеры и строители уже давно – еще в начале прошлого века – вынуждены были признать конец эпохи зодчего и отказаться от него. Они нашли другой путь к тому, чтобы выполнять свою работу без ошибок.

Чтобы показать, какой путь прошло строительство, Сальвиа предложил мне посетить один из строящихся объектов. Он находился неподалеку от офиса компании, и до него мы добрались по солнышку пешком. Здание «Русского причала» по окончании строительства поднимется на 32 этажа, в нем 65 000 кв. м офисной и жилой площади. Только его основание занимало более 8000 кв. м.

Художественное решение проекта было великолепным. «Русский причал» возводился там, где в свое время пришвартовывались торговые суда, ходившие между Санкт-Петербургом и Бостоном с грузом железа, пеньки и парусины для строительства кораблей. Рядом произошло «Бостонское чаепитие» [5] . Новое здание из стекла и бетона возводилось на этой исторической набережной. В нем был предусмотрен 10-этажный атриум. Кроме того, сохранялись фасады красных кирпичных 110-летних зданий, принадлежавших эпохе неоклассицизма.

Когда я пришел на экскурсию, Сальвиа скептически осмотрел мой голубой пиджак фирмы Brooks Brothers и черные модные ботинки, а потом заметил, что, когда идешь на строительную площадку, нужно правильно выбирать обувь.

Внутри старых зданий уже зияла пустота, и до 14-го этажа возвышался стальной скелет новой башни. Еще на четыре этажа над ней возносился строительный кран. Сверху мы, наверное, казались муравьями. Обойдя два бетоновоза, для чего дежурные остановили движение, и несколько луж с серой жижей, мы вошли в расположенную на первом этаже временную конторку компании John Moriarty and Associates, являвшуюся генподрядчиком проекта. На стройке не было никаких растяжек с рекламой фильмов, никаких ржавых кофеварок и никакой гремящей музыки. Босс не жевал сигару и не выдавал лающие команды. Вместо этого можно было увидеть примерно шесть офисов, в которых мужчины и женщины в рабочей обуви, джинсах и желтых жилетах со светоотражающими полосками сидели за компьютерами или толпились у большого стола, рядом с которым на стене висел экран, где шла презентация слайдов.

Мне выдали синюю строительную каску, заставили расписаться в требованиях по технике безопасности и представили двухметровому, с сильным акцентом ирландцу Финну О’Салливану, который выполнял функции прораба. Слово «начальник», как мне сказали, уже вышло из обихода. О’Салливан рассказал, что у него на стройке ежедневно трудится от 200 до 500 рабочих, включая сотрудников более чем 60 компаний-субподрядчиков. Объем требуемых знаний и уровень сложности, с которым сталкивался О’Салливан, меня поразили, и они были никак не меньше тех, с которыми мне приходилось иметь дело в медицине. Прораб пытался объяснить мне, как вместе со своими коллегами добивается того, чтобы работа велась правильно и здание возводилось как положено, с учетом всевозможных инструкций, хотя он мог не иметь представления о нюансах каждой операции. Но я понял его объяснения только тогда, когда О’Салливан пригласил меня в главный конференц-зал. В нем вокруг белого овального стола были развешаны распечатки документов, которые, к моему удивлению, оказались чек-листами.

На правой стене от нас, как объяснил ирландец, висел график строительства. Когда я присмотрелся, то обнаружил, что на нем для каждого дня и для каждой строки были расписаны строительные задания и сроки их выполнения, Так, заливка бетона на 15-м этаже была назначена на 13-е число текущего месяца, а доставка стальных конструкций – на 14-е и т. д. График занимал несколько страниц. Использовался особый цветовой код – красным обозначались особо важные задания, которые должны были выполняться в первую очередь. По окончании каждого задания бригадир сообщал об этом О’Салливану, который отмечал это в компьютерной программе управления проектами. Каждую неделю прораб вывешивал новую распечатку с указанием очередной фазы работы. Иногда, если в этом была необходимость, распечатки появлялись даже чаще. График строительства, по сути, представлял собой огромный чек-лист.

Поскольку каждое здание имеет свои особенности, то для каждого сооружения чек-листы разрабатывались заново. Этим занималась группа людей, представляющих все 16 строительных профессий. Кто-то из компании Джо Сальвиа обязательно проверял, в каком порядке осуществляются включенные в график монтажные работы. Затем весь чек-лист отправляли субподрядчикам и другим независимым экспертам, чтобы они еще раз проверили правильность и полноту этого документа.

Больше всего поражает то, как проводятся ежедневные проверки, во время которых контролируется ход строительства здания и принимаются меры к тому, чтобы знания сотен, а может, даже тысяч людей применялись в нужном месте, в нужное время и должным образом.

График строительства проекта «Русский причал» предусматривал переход от уровня к уровню, и я мог реально их увидеть, когда Берни Руайя, ведущий инженер-монтажник этого проекта в компании Сальвиа, взялся показать мне стройплощадку. Должен признаться, что не очень люблю высоту, но я надел строительную каску и отправился вслед за Руайя мимо щита, на котором было написано «Внимание! Посторонним вход воспрещен», мимо ржавой арматуры, по деревянным мосткам, которые использовались как дорожка, ведущая внутрь постройки. Затем мы вошли в оранжевую кабину лифта, ползающего по скелету здания, и поднялись на 14-й этаж. Там мы оказались на сером бетонном полу помещения, у которого пока еще не было стен. По периметру стояли вертикальные стальные опоры высотой 3,6 м. В центре был массивный бетонный остов, а внизу протекала суетливая городская жизнь.

– Отсюда вы сможете увидеть все, – произнес Руайя, приглашая меня приблизиться к самому краю.

Я заставил себя подойти поближе, хотя боялся, что упаду с головокружительной высоты, когда буду рассматривать красоты побережья, о которых с жаром говорил мой провожатый. Мне стало лучше, когда мы повернулись спиной к городу, и он показал мне металлические опоры опалубки и смонтированные для заливки плиты перекрытия следующего этажа.

– Затем, – сказал Руайя, – сюда придут рабочие, которые проведут огнезащитную обработку.