Я тоже (не так часто, но в очень важные периоды жизни) заказывала там вещи. До сих пор храню корсеты от «Лор Белен» из тонкого муслина и кружев. Носить их было большим удовольствием.

Туфли и сапожки я часто покупала у Гуччи, там были чудные ботинки. Обувь от Феррагамо… кое-какие вещи сохранились в доме до сих пор.

Я люблю, когда обувь шьют на заказ. На Капри я нашла мастера, который изумительно делал туфли и присылал заказы мне в Париж. Однажды прислал боты, я сообщила ему, что не могу их носить, что-то не так. Он ответил: «Си, сеньора! Когда я приеду в Париж, я вам позвоню». Вдруг звонок из «Гранд-отеля»: «Я приехал посмотреть ваши боты». Это было так мило! Он их взял и прислал другую пару.

Надо сказать, что меня всегда баловали большие дома моды: «Диор», «Ланвен», «Гермес», «Шанель», «Сен-Лоран», «Магги Руфф». Когда я приходила к тому же Фредерику Кастету в Дом «Кристиан Диор» и восклицала иной раз: «Ах, как красиво! Сколько?» – Фредерик отвечал: «Назовите цену сами, Людмила». Все смеялись, все кончалось хорошо, все были довольны, и все блестело.

Это была рекламная акция. Впрочем, для обеих сторон.

«Лор Белен» – Дом тонкого белья «Лор Белен» был создан в Берлине в 1920-х гг. русской эмигранткой Ларисой Бейлиной. В 1930-х – 1960-х гг. находился в Париже. Дизайнером была Тамара Гамсахурдия, известная танцовщица, представительница русской эмиграции 1920-х гг. Клиентками этой фирмы были Марлен Дитрих, Жаклин Кеннеди и др. См. подробнее: Васильев А.А. Красота в изгнании. – М.: Слово/Slovo, 2009. С. 345–361.

Русская Пасха на французском телевидении. Ростропович празднует в моем ресторане падение Берлинской стены

У нового «Русского павильона» скоро сложился круг постоянных клиентов. Нас любила ливанская колония в Париже, в те годы многочисленная. Первым оценил новый ресторан мсье Твини, бывший ливанский посол в Вашингтоне. За ним дружно потянулись его соотечественники. Мсье Твини смеялся: «Смотрите, Людмила, опять они пришли со мной разговаривать».

Заходили к нам многие известные французы: военный министр Мессмер, братья и дети президента Валери Жискар д’Эстена, крупная финансистка мадам Бо.

Бывала датская королева Маргрет, с большой сигарой во рту, со своими двумя сестрами. И их дядя, граф Розенборг, очаровательный человек.

Любила к нам заходить дочь короля Саудовской Аравии – очень полная. Выпивала за вечер три бутылки «Дом Периньон» и уходила, заметно повеселев. Одна из богатейших наследниц арабского мира, она владела восемнадцатью резиденциями с полной меблировкой и прислугой в разных странах мира. Но это не сделало ее счастливой…

Мадам Наталия Рен, дама с чудным колоратурным сопрано, однажды к нам пришла поужинать с Галиной Вишневской. Обе пели у нас в тот вечер. Мадам Рен была урожденной киевлянкой, принадлежала к известной шляхетской фамилии Костка-Непржецких. Как и Мария Давыдова, Наталия пела в «Частной русской опере» и путешествовала с нею по Южной Америке в турне 1928 года. До конца дней мадам Рен сохранила свой голос, и в моем ресторане пела романс «Белой акации гроздья душистые».

Приходили дети мадам Рен – дочь Ирина, в замужестве княгиня Строцци-Гвиччардини, и сын Володя, мой верный клиент в течение тридцати лет, хозяин известной фирмы по прокату лимузинов.

Семья Голицыных устраивала у нас большие торжества. А в этой семье было тридцать пять человек домочадцев!

Известные импресарио, мадам и мсье Серфати, приводили к нам после гастрольных оперных спектаклей московских артистов и музыкантов: это было так приятно для меня. Москвичи увозили в Россию мои пластинки. Мсье Серфати больше нет – увы, он был убит в советской Москве! А мадам Серфати продолжает свое дело.

Бывал Александр Галич. Его баллады не всегда были понятны старым русским «белым» парижанам. Но я с самого начала почувствовала, в какой степени мелос баллад Галича вырастает из простых, знакомых всем в начале XX века русских и цыганских песен – тех, что так часто пели в «Русском павильоне».

Бывал, как я уже, кажется, говорила, Рудольф Нуреев… а вот Барышников, к сожалению, не появился ни разу. Впрочем, и я не пошла в его нью-йоркский ресторан «Самовар». По простой причине: собираясь туда, чтобы увидеть, как этот блестящий артист ведет дело, я решила позвонить метрдотелю, чтобы спросить, когда приходит сам Барышников. Метрдотель ответил: «Он не приходит почти никогда, мадам». Мы с Джонни переглянулись, пожали плечами и… не пошли!

У меня бывали известный шансонье Шарль Трене с миллионером Фусье, знаменитый бас Иван Ребров, композитор и певец Жак Дармон, телеведущий Мишель Друкер, композитор Гольдман, телеведущие Жак Мартен и Жак Шансель. Однажды, к моему большому удовольствию, у нас праздновал именины Хулио Иглесиас.

В те годы я часто выступала по разным каналам французского телевидения. Месье Робер Тутен, директор рекламных служб фирмы Sony, часто приглашал меня на ТВ, хорошо зная меня и мои песни, поскольку именно в Sony выходили мои пластинки. И сам заглядывал в ресторан с артистами.