Нет, напился он точно вдрызг! Корсет корсетом, но в мужском наряде ее от мальчишки не отличишь.

Испугаться девушка не успела. Во-первых - что страшного в пьяном болване? Таких не убивать, а пороть надо.

А во-вторых - больно уж неожиданно. До сих пор на ее честь покушался один Роджер Ревинтер. Да и то - с расстояния в четыре шага. И исключительно на словах.

– Т-т-ты!..

Первый же взмах разрезал кузену бриджи. И пьяный герой-насильник немедленно рухнул, запутавшись в оных, на колени. В белье. Не слишком чистом.

– С-с-с...
– Следующее слово из богатого запаса Гамэля-младшего в рифму уже с "мукой". Но четко выговорить его он тоже не сумел. Получилось среднее между "щукой" и "суком".

Ирия, не выдержав, расхохоталась. Вихрь, вскинув умную морду, за компанию выдал звук, подозрительно похожий на смех. Если лошади умеют смеяться.

Люсьен ползает по сену, окончательно запутавшись в штанах. Сам подняться не в силах. Выпутаться - тоже. Пока.

Не умеешь пить - не берись. А драться - тем более.

Мимо пьяной бестолочи Ирия провела Седого предельно осторожно. Еще лягнет копытом. Куда потом тело девать?

Ну наконец-то свежий морозный воздух!

Караульные знать в лицо всю родню самодура-герцога не обязаны. Потому как принимает он ее редко.

Вот и сейчас - даже в капюшон плаща толком не вгляделись. Лишь насмешливо пожелали недогулявшему юноше:

– Горячего вина, и еще горячее - красоток!

О темноте Ирия беспокоилась зря. Полная луна на удивление ярко высветила чуть припорошенную снегом серо-черную дорогу.

Настоящая Ирэн права: сугробов здесь не бывает.

2

Мольберт в горнице самой обычной крестьянской избы, - по меньшей мере, странен. Но холст на нём натянут.

Да и рисунок - отнюдь не бездарный. Значит, хоть один из живущих здесь юношей действительно не лишен художественного таланта...

Ага, трех юношей! Ирия слишком долго сама маскировалась под парня, чтобы не узнать в одном из друзей Клода переодетую девчонку.

И той пришлось труднее, чем худощавой графине. Фигура женственнее. Тяжело, наверное, грудь каждый день перетягивать?

Вот редко из дому и выходит.

– Мои друзья - Себастьен и Эжен.

Так-так. Ирия, поочередно пожав руки друзьям, мигом подтвердила свое предположение. Женщина может фехтовать не хуже мужчины, драться не хуже. Но ее руки всё равно много слабее - этого не изменить.

У Эжена - однозначно женская рука... хоть и не изнеженная салонная лапка. Сколько же переодетых юношами девиц, неплохих фехтовальщиц, путешествует по дорогам Эвитана? Сидела бы Ирия в своем замке и не знала о реальной жизни совсем ничего.

Впрочем, сколько бы ни путешествовало - всяко меньше, чем дома гладью и крестиком вышивают.

– Моя сестра Лаура, - поправил сам себя Клод.
– Ирэн, я ждал вас. Уже больше десяти дней.

– За мной следили, - вздохнула Ирия.
– Как там другая Ирэн?

– У нее всё хорошо!
– воодушевился "художник". Черные глаза блеснули искренней радостью.

Так и есть - виделся. Сообщила ли ему Ирэн настоящее имя попутчицы? Даже если и так - он будет молчать...

Дядя Ив оказался порядочным дядей Ивом. Это - половина удачи. Но не больше. Потому что теперь придется ждать весны. Увы, но Месяцы Рождения и Сердца Зимы - единственные, когда на Альварене стоит крепкий лед.

Узнай Ирия новости сразу по приезде Клода - времени в обрез, но хватило бы. А теперь - нет. Окажешься в Лиаре аккурат в распутицу. Ни на лодке доплыть, ни пешком пройти.

Значит, выехать удастся не раньше, чем через три недели. А Эйду спасать весной... Или, если повезет - в самом конце зимы.

Или всё не так страшно? Мать должна понимать, что дочь может не суметь так быстро найти выход. А Карлотте прямая выгода оберегать Эйду. Иначе у Ирии не останется мотивов спасать родную маменьку. Не считая родства. Но для бывшей то ли жертвы, то ли любовницы Ральфа Тенмара общая кровь в жилах - не довод. Может, она и других судит той же меркой?

– Не боишься ездить под такой луной?

Странно, что спрашивает Лаура. Сама она вряд ли чего-то боится. Да и ее брат и друг - не из трусливых.

– А что с ней?
– рассмеялась Ирия.

Луны, призраков и оборотней бояться глупо. В отличие от людей.

– Одна деревенская ведьма говорила: в ночь, когда луна отливает серебром, прольется кровь.

– Кровь обязательно где-нибудь прольется. Вспомни, как много людей живет в подлунном мире. А ведьмы - врут.

– Может, и врут. Но еще она говорила: луна видит тех, кто ее не боится. Видит - и помнит их.