— Я никогда не выдержу такой тяжести, сэръ: она сдлаетъ изъ меня блюдо протертаго картофеля.

— Я вамъ говорю, Твиджеръ, что это вздоръ. Я видлъ въ Лондон человка въ такихъ доспхахъ, а онъ далеко не такой молодецъ, какъ вы.

— Право, благоразумне надть на себя футляръ отъ недльныхъ часовъ, чмъ эту громаду, произнесъ Твиджеръ, смотря со страхомъ на мдные доспхи.

— Это очень легко, замтилъ мэръ.

— Чистый пустякъ, прибавилъ его секретарь.

— Да, когда привыкъ, отвчалъ Недъ.

— Такъ вы привыкайте по маленьку, сказалъ Николасъ Тольромбль:- надньте сегодня одну штуку, завтра дв и такъ дале. Мистеръ Дженингсъ, дайте Твиджеру стаканъ рому. Попробуйте только латы, Твиджеръ. Дайте ему еще стаканъ. Помогите мн, мистеръ Джениигсъ, надть на него латы. Стойте тихо, Твиджеръ. Ну, вотъ не правда ли, это не такъ тяжело, какъ кажется.

Твиджеръ былъ здоровенный, сильный человкъ и, немного пошатавшись, онъ вскор ухитрился стоять въ латахъ и даже ходить въ нихъ посл третьяго стакана рома. Потомъ онъ прибавилъ мдныя рукавицы, но когда надлъ шлемъ, то упалъ навзничь. Это неожиданное обстоятельство Николасъ Тольроыбль объяснилъ тмъ, что онъ не надлъ соотвтствующей тяжести на ноги.

— Явитесь въ понедльникъ въ этомъ наряд и ведите себя прилично, сказалъ мэръ: — а я васъ озолочу.

— Я постараюсь сдлать все, что могу для васъ, сэръ, отвчалъ Твиджеръ.

— Это надо сохранить въ самой строжайшей тайн.

— Конечно, сэръ.

— И вы должны быть въ понедльникъ трезвы, совершенно трезвы.

Твиджеръ торжественно поклялся, что онъ будетъ трезвъ какъ судья, и Николасъ Тольромбль удовольствовался этой клятвой, хотя, еслибъ мы были на его мст, то потребовали бы другого общанія, такъ какъ, посщая судебныя засданія въ Модфог, мы не разъ видли, по вечерамъ. судей въ такомъ положеніи, которое ясно свидтельствовало, что они хорошо пообдали. Впрочемъ, это вовсе не идетъ къ длу.

Въ слдующіе три дня, Недъ Твиджеръ былъ запертъ въ маленькой комнат, съ просвтомъ въ потолк, и энергично работалъ надъ своимъ обученіемъ носить военные доспхи. Съ каждымъ новымъ предметомъ, который онъ выносилъ, стоя прямо, онъ получалъ стаканъ рома и, наконецъ, посл нсколькихъ легкихъ и сильныхъ удушій, онъ умудрился ходить по комнат какъ пьяная фигура рыцаря изъ Вестммистерскаго аббатства.

При этомъ зрлищ, Николасъ Тольромбль былъ счастливйшій человкъ на свт, а его жена счастливйшая женщина. Какой спектакль они зададутъ модфогскому населенію! Живой человкъ въ мдной брони! Да вс съ ума сойдутъ отъ изумленія.

Посл долгихъ ожиданій, понедльникъ насталъ.

Еслибъ нарочно заказать погоду, то она не могла бы быть благопріятне. Никогда, въ день процессіи лорда мэра въ Лондон, не бывало такого тумана, какъ въ Модфог въ это памятное утро. Онъ тихо поднялся съ зеленоватой, стоячей воды при первыхъ лучахъ разсвта и, достигнувъ до высоты фонарныхъ столбовъ, застрялъ съ лнивымъ, соннымъ упорствомъ, котораго не побороть было и солнцу, вставшему съ красными глазами, словно посл ночной оргіи. Густая, сырая мгла окутывала городъ густой дымкой. Все было темно и мрачно. Верхи церквей временно простились съ нижнимъ міромъ и каждый предметъ меньшаго значенія — дома, деревья, барки надли трауръ.

На церковныхъ часахъ пробило два. Въ палисадник Модфогъ-Голла раздались слабые звуки надтреснутой трубы, словно какой-нибудь чахоточный больной случайно въ нее кашлянулъ. Ворота широко растворились и изъ нихъ выхала на блой лошади сахарно-молочнаго цвта фигура, долженствовавшая изображать герольда, но походившая гораздо боле на карточнаго валета верхомъ. Это былъ клоунъ изъ цирка, постоянно прізжавшаго въ Модфогъ въ это время года и нарочно нанятый мэромъ для этого торжественнаго случая. Ученый конь выступалъ по всмъ правиламъ высшей школы, неся высоко голову, присдая на заднія ноги и выдлывая артистическія штуки передними, что должно было бы возбудить восторгъ въ сердцахъ разумной толпы. Но толпа въ Модфог никогда не была разумной и, по всей вроятности, никогда ею не будетъ. Вмсто того, чтобы разогнать туманъ своими радостными криками, какъ разсчитывалъ Николасъ Тольромбль, эта неразумная толпа, узнавъ въ герольд клоуна, подняла недовольный ропотъ, выражая полное неодобреніе странной мысли посадить клоуна на лошадь, какъ обыкновеннаго гражданина. Еслибы онъ стоялъ на сдл ногами къ верху или прыгалъ бы въ обручь, или даже просто стоялъ бы на одной ног, засунувъ другую въ ротъ, то восторгъ былъ бы всеобщій, но спеціалисту гаэру сидть просто въ сдл, положивъ ноги въ стремена, было слишкомъ глупой, оскорбительной шуткой. Такимъ образомъ, герольдъ потерплъ полное фіаско и безславно гарцовалъ подъ энергичные свистки зрителей.

За нимъ слдовало шествіе. Мы боимся сказать, сколько тутъ было людей въ полосатыхъ рубашкахъ и черныхъ бархатныхъ шапочкахъ, на манеръ лондонскихъ лодочниковъ, сколько фигуръ изображало скороходовъ, сколько несли знаменъ, которыя отъ тяжелой атмосферы ни за что не хотли публично выказать свои надписи, еще мене склонны мы повдать читателямъ, какъ музыканты, игравшіе на трубахъ и смотрвшіе на небо, т. е. на туманъ, шлепая по грязи и вод, до того забрызгали шедшихъ рядомъ съ ними скороходовъ въ напудренныхъ парикахъ, что послднія украшенія далеко не производили пріятнаго эффекта. Лучше также не распространяться о томъ, что лошади, привыкшіе къ цирку, часто останавливались и начинали танцовать на мст, отказываясь идти по прямому пути и т. д. Все это могло бы составить предметъ длинныхъ описаній, но мы не чувствуемъ къ этому ни малйшаго желанія.

О! какое величественное, прекрасное зрлище представляли муниципальные совтники въ парадныхъ каретахъ съ зеркальными стеклами, которыя доставлены были въ Модфогъ на счетъ Николаса Тольромбля и придавали шествію видъ похоронъ безъ траурной колесницы. И какъ эти почтенные члены городской корпораціи старались держать себя серьёзно и торжественно. А самъ Николасъ Тольромбль въ четырехъ-колесномъ фаэтон, съ рослымъ жокеемъ, важно возсдалъ между мистеромъ Дженингсомъ, представлявшемъ капелана, и другимъ мстнымъ чиновникомъ съ старой гвардейской саблей въ рукахъ, изображавшемъ меченосца. Это была, по истин, удивительная картина и слезы навертывались на глазахъ зрителей отъ смха. Такъ же трогательны были полные достоинства поклоны мистрисъ Тольромбль и ея сына, слдовавшихъ въ карет, и не замчавшихъ дружнаго хохота толпы. Но вотъ шествіе вдругъ остановилось и раздались снова трубные звуки; толпа умолкла и вс глаза устремились на Модфогскую гору, ожидая появленія какого-нибудь новаго чуда.