Молодой человкъ вытянулъ удочку. Крупный окунь показался надъ водой, но сейчасъ-же снова упалъ въ воду.

— Сорвался. Ахъ, какая досада! — проговорилъ молодой человкъ. — Ну, скажите на милость, да онъ и червя скусилъ.

— А это оттого, что безъ молитвы закидывали и отъ нечистой силы не отплевались. Врагъ, врагъ рода человческаго… Это онъ… Онъ и повредилъ. Вдь вотъ вамъ и счастье, а нечистая сила помшала.

— Какое! Просто я заторопился и плохо червя надлъ. Надо другого надвать. Длиненъ червь былъ — вотъ въ чемъ сила. Ну, теперь я маленькаго…

— Давайте я вамъ молитву сотворю… — проговорилъ Миней. — Готово. Теперь плюйте на червя. Плюйте, плюйте… Что вамъ словно слюны жаль! Вотъ такъ. Ну, теперь закидывайте. Теперь будетъ ладно.

Молодой человкъ закинулъ удочку.

Миней умолкъ и погрузился въ созерцаніе поплавка. Созерцалъ поплавокъ и молодой человкъ. Было тихо. За ркой мычала корова. Раздавался всплескъ весла.

— Сидишь?

— Да что-жъ мн длать-то, коли не сидть? Такая ужъ наша караульная обязанность, — отвчалъ караульный сторожъ Миней изъ лодки, носъ которой былъ вытащенъ на отлогій песчаный берегъ рки.

— Ты, однако, не на караульномъ мст сидишь, — сказалъ молодой человкъ, поправивъ на голов университетскую фуражку съ синимъ околышкомъ.

— Такъ что-жъ изъ этого, что не на караульномъ мст? Заводская калитка все равно у меня на глазахъ и я вижу, кто выходитъ и кто входитъ. Эво ночи-то какія чудесныя да свтлыя! Такими ночами надо пользоваться. Я вотъ сижу, да переметъ на ершей длаю, удочки у меня закинуты.

— Ловится-ли что-нибудь? Плохо ловится, а все нтъ, нтъ да что-нибудь и вытянешь. Хоть и сирая плотичка, а все она въ счетъ идетъ семь на уху. Даве окунь попался, хорошій окунь. Тоже половить пришли?

— Что-жъ я буду ловить-то, коли не ловится! Просто вышелъ на рку подышать легкимъ воздухомъ, благо вечеръ теплый.

— Да… Нон благодать. Первый теплый вечеръ. Комаръ обрадовался и полетлъ. И то сказать: пора ужъ… Съ еклы, Мары и Маріи оводиное время настаетъ. Слпень летть долженъ. Нон-то только изъ-за холодовъ онъ замедлился.

— Ты мн скажи, когда рыба-то ловиться будетъ? — сказалъ студентъ.

— Теперь скоро, — отвчалъ Миней. — Сиговая муха показалась. Какъ сиговая муха надъ водой, такъ за ней и харіусъ пойдетъ. Мало еще мухи-то только, а вотъ посмотрите, когда она разыграется! Тутъ харіусъ какъ полоумный сдлается и изъ воды выскакивать начнетъ, чтобъ муху поймать. Страсти какъ любитъ онъ сиговую муху. Сиговая муха ему, что водка пьяниц.

— Такъ что-жъ ты не ловишь на муху?

— Рано. Дайте ей разыграться и чтобъ рыба видла эту муху, а то она еще не видитъ. Дня черезъ три начну ловить.

— Вотъ и я тогда съ тобой.

— Милости просимъ. Да и воспитанника вашего захватывайте. Полно ужъ ему зубрить-то. Вдь эдакъ и известись недолго.

— Да онъ ужъ теперь больше не зубритъ. Экзамены кончились.

— Однако, я все вижу, что съ книжкой ходитъ. Теперь можно скоро вамъ и на рака упованіе имть. Ракъ свою шкуру скинулъ и очень чудесно будетъ на тухлую говядину бросаться.

— Поди ты… Ты все только сулишь ловъ. Все — будетъ да будетъ ловиться.

— Да вдь это и врно. Ловля впереди. Теперь не ловля, а межеумокъ. Пока мутная да холодная вода была, рыба ловилась наметкой, ну и на удочку щука хватала, а теперь вода свтлая да теплая, стало быть надо ждать, когда рыба икру метать начнетъ — вотъ тутъ ей и ловъ. Посл Троицы настоящій ловъ будетъ. Тутъ и лещъ около камня тереться начнетъ. А когда онъ трется — онъ ужъ не въ себ. Ставь мережку — все стадо войдетъ. Онъ тутъ ничего не видитъ, и ничего не слышитъ. Пугай какъ хочешь тогда — у него равнодушіе.

— Посмотримъ!

— Да вотъ увидите. Я въ прошломъ году леща-то насолилъ, и мы въ лучшемъ вид весь Петровъ постъ его съ квасомъ хлебали. Чухонца Обросима знаете?

— Это лсничаго, что-ли?

— Ну, вотъ, вотъ…

— Да онъ вовсе и не Обросимъ.

— Ну, мы все равно его Обросимомъ зовемъ. Такъ вотъ онъ въ прошломъ году въ одну ночь въ мережу столько выловилъ, что и мережу-то еле изъ воды вытащилъ. Чуть лодку не потопилъ.

— Лещей?

— Лещей. Я вамъ говорю, что когда они около камней трутся — они шалые. И харіусъ шалый, когда сиговая муха летитъ.

— Любопытно испытать.

Миней посмотрлъ на молодого человка и улыбнулся.

— Вы какъ будто не врите. А знаете-ли, какъ настоящимъ манеромъ сиговая-то муха летитъ? Вы вдь здсь внов, первый годъ. Сиговая муха въ хорошій годъ тучей летитъ — вотъ какъ въ здшнихъ мстахъ бываетъ. Летитъ она надъ водой, летитъ и кружится, ну нея рыба къ ней наверхъ и всплываетъ. Такіе круги по вод идутъ, что страсть. Когда сиговая муха летитъ, рыба на дн почитай что вовсе не живетъ. И вся рыба на эту муху льстится. Лосось и тотъ хватаетъ. Конечно, лосося на удочку вытащить трудно, но были случаи, что по пяти, по шести фунтовъ рыбины вытаскивали. Надо только дать ему угомониться, когда онъ крючекъ проглотитъ. Начнетъ тянуть, дергать въ разныя стороны, а ты все держи его въ вод и не вытягивай. Намучается, крючекъ еще дальше въ него войдетъ — вотъ тогда и тащи его осторожно. Тутъ двоимъ надо… Чтобы одинъ вытягивалъ, а другой сачкомъ подхватывалъ.