— Что за чепуха!

— Истинный Христосъ, выживаетъ. Или ужъ, можетъ быть, здсь мсто такое, что ли. Онъ и при перезд сюда намъ встрчу устроилъ и разыгрался а потомъ позатихъ маленько, а теперь вотъ опять.

— Вздоръ, вздоръ ты городишь!

— Позвольте, какой же вздоръ… Извольте посмотрть — это что?

Кучеръ откинулъ прядь волосъ съ виска и показалъ синякъ.

— Гд это тебя угораздило? спросилъ баринъ.

— Зачмъ меня угораздить… Это все онъ-съ… Онъ шалитъ. Выживаетъ — вотъ и шалитъ. Три раза меня съ койки сбрасывалъ. Койку я себ въ конюшн устроилъ — и вотъ какое утшеніе.

— Глупости! Просто ты вчера ходилъ на деревню къ Амосу Ермолаеву, выпилъ на постояломъ — и наткнулся на чей-нибудь кулакъ. Я вдь тебя знаю, ты пьяный вздорный.

— Позвольте-съ… Вдь это обида… За что же такія слова?.. Я вашихъ лошадей руководствую какъ себя самого, лошади у меня сыты, довольны, а вы супротивъ меня всякую пронзительность и все эдакое…

Кучеръ и по сейчасъ былъ пьянъ. Онъ даже слегка покачивался на ногахъ. Баринъ подозрительно посмотрлъ на него и сказалъ:

— Пойдемъ въ конюшню. Покажи мн лошадей. Ты что-то большую дружбу завелъ съ Амосомъ Ермолаевымъ. Вдь Амосъ Ермолаевъ даромъ къ себ не принимаетъ, безъ денегъ или безъ овса водки не даетъ.

— Владычица! Да неужто я лошадей буду овсомъ обижать! Я животину люблю больше себя. Самъ не допью, не домъ… Да и не возьметъ Амосъ Ермолаевъ овса, не такой онъ человкъ.

— Отца съ матерью — и того возьметъ, если кто на вино ихъ смнять вздумаетъ, проговорилъ баринъ, идя за кучеромъ въ конюшню

— И лошадей онъ мучилъ. Ужасти какъ мучилъ. Всю ночь мучилъ. Началъ я поутру корму задавать, гляжу — въ мыл вс… разсказывалъ кучеръ.

— Кто мучилъ-то?

— Да все онъ же, домовой-съ… Вдь онъ разыграется, такъ удержу нтъ.

— О, Господи! Когда я нападу на трезвыхъ людей! вздохнулъ баринъ.

Кучеръ отворилъ конюшню и указалъ на порожнее стойло съ койкой.

— Вотъ съ энтаго мста онъ меня шарахнулъ, да вонъ объ энтотъ уголъ, указалъ онъ. — Воля ваша, а козла надо. Какъ козла мы заведемъ, такъ сейчасъ онъ и уймется. Онъ козла любитъ, онъ сейчасъ утихнетъ.

Баринъ пропускалъ слова кучера мимо ушей и смотрлъ на лошадей.

— Девятый часъ утра теперь, а ты не усплъ ихъ еще даже и вычистить, сказалъ онъ. — Разв такъ исправные кучера длаютъ? А все оттого, что къ Амосу Ермолаеву на деревню часто бгаешь.

— Позвольте, сударь, да ужъ при домовомъ чисть не чисть, а он все равно гладкія не будутъ. Ты ихъ вычистишь, а онъ опять взъерошитъ. И тла имъ при домовомъ не насть. Хоть ты какъ хошь корми, а кучеру онъ все равно непріятность сдлаетъ. Брюхо отъ сна надятъ, а чтобы отъ овса польза вышла — при домовомъ ни въ жизнь. Козла завести, будетъ польза. Онъ козла любитъ и смилостивится. Намъ безъ козла какъ есть нельзя, совсмъ невозможно. Я вотъ еще ночку перегожу, да ежели опять, то, воля ваша, а ужъ не втерпежъ. Безпремнно козла надо.

— Чортъ знаетъ, что ты городишь! воскликнулъ баринъ.

— Позвольте, сударь… Да вамъ, по вашему господскому положенію, гд же это все знать! Вы этого знать не могите. А на козла-то ужъ денегъ не жалйте. Сно у насъ не покупное, а козелъ вообще для конюшни животина нужная. Гд хорошая лошадиная охота, тамъ завсегда козелъ. Амосъ Ермолаевъ даже, вонъ, предлагалъ козла.

— Кабатчикъ? А! Ну, теперь я понимаю!

— Позвольте-съ… Вы полагаете, я изъ корысти? Вотъ святая икона! Вотъ пусть самъ Егорій Побдоносецъ… Мн что?.. А черезъ козла и лошади будутъ исправны, да и кучеръ не обиженъ. Ну, что хорошаго, ежели онъ мн каждый день то глазъ подобьетъ, то ребро поломаетъ! Вдь можетъ и нутренность перетряхнуть… Тоже, какъ съ койки скинетъ. Долго ли до грха! Сами учтите, какой интересъ будетъ!.. Мн вызжать, а я и на козлахъ сидть не могу.

— Глупости и глупости.

— Да какъ же глупости-то? Позвольте… За что же зря увчить человка, коли черезъ козла можно воздержаться? Помилуйте… Человка увчить и лошадей портить. Вдь онъ разыграется, да не залюбитъ, такъ начнетъ овесъ у лошадей отсыпать — ну, и подберутъ он сейчасъ тло. Засыпай — все равно онъ овесъ уворуетъ.

— Онъ ужъ и такъ уворовываетъ. И не съ козломъ надо на него выходить, а просто взять и прогнать его, сказалъ баринъ.

— То-есть это въ какихъ же смыслахъ прогнать? спросилъ кучеръ.

— Будто не понимаешь! Какой маленькій! Прогнать за пьянство и взять новаго кучера.

— Новаго возьмете, при домовомъ все равно пьянствовать будетъ. Я изъ-за чего выпилъ сегодня? Изъ-за страху, изъ-за домового. Не каждому тоже пріятно, чтобы съ коекъ сбрасывали по ночамъ, да синяки подъ глазами подставляли. Ночь-то подходитъ, такъ боишься… А дать Амосу Ермолаеву шесть рублевъ за козла — и ничего не будетъ.

— Ты говори толкомъ. Амосу Ермолаеву пропитаго кмъ-нибудь козла сбыть надо, что ли? подсмивался баринъ.