Ты говорил, что голоден, напомнила я ему, меняя тему и отодвигая свою новую проблему подальше в подсознание. Поднявшись с дивана, я взяла сумочку и прошла в коридор. Но Кейд не последовал за мной, и я удивлённо осознала, что он всё ещё рассматривал игрушку, которую держал в руке.

Твои родители? спросил он, вглядываясь в фотографию внутри медальона.

Я подошла ближе, чтобы увидеть старый снимок родителей, сделанный ещё до моего рождения. Они выглядели счастливо на фотографии, отчего у меня ещё сильнее защемило в груди от ностальгии и жалости к самой себе.

Да, ответила я, забирая медальон из его руки и вешая его снова на ёлку.

Где они сейчас? спросил Кейд. Откуда ты вообще родом?

Я осознала с некоторым удивлением, что Кейд очень мало знал обо мне. Не то чтобы мы когда-либо разговаривали с ним о жизни. Наши отношения если их можно было так назвать всегда были вынужденными и чаще всего отличались взаимной неприязнью.

Я из Розвелла штат Индиана. И мои родители умерли. Я подняла глаза на Кейда, встретившись с ним взглядом. Ну, что, пойдём? снова спросила я, сжато улыбнувшись.

Через пятнадцать минут Кейд привёз меня в незнакомое кафе, находившееся за пределами делового центра города. В заведении было людно, и мы заняли два свободных стула возле стойки.

В баре стояли две большие кофе-машины, и воздух был пропитан дурманящими ароматами выпечки и кофеина. Улыбчивая официантка протянула нам меню, и я, взглянув на предложенный ассортимент, испытала некоторое смятение.

По идее, завтрак должен был стоить демократично, но в этом заведении явно об этом не знали. Одна только кружка кофе стоила три доллара, а самые простые вафли не меньше десяти.

Что вы будете заказывать, спросила у меня официантка, остановившись позади стойки.

Мм… я запнулась, дайте мне секунду.

Как насчёт вас? она взглянула на Кейда.

Мне, пожалуйста, омлет с ветчиной и кофе, произнёс он, вернув ей меню. Девушка записала его заказ и снова посмотрела на меня.

Я остановлюсь… на кофе и поджаренном тосте.

Кейд неодобрительно хмыкнул, забрав у меня меню.

Ты не сможешь на этом прожить, резко возразил он. Она закажет… французский круассан. Это содержит хотя бы какие-то калории. Он протянул меню назад официантке. И знаете что? Замените наш кофе на «Кровавую Мери».

Когда официантка ушла, я покосилась в его сторону.

Зачем ты это сделал? Одно только спиртное должно было обойтись нам не меньше, чем в двадцать долларов.

Расслабься, произнёс Кейд. Ты не можешь заказывать в подобных заведениях просто тост. И если нам придётся весь день провести в обществе друг друга, думаю, нам обоим не помешает немного спиртного.

Я не могла не согласиться с его последним утверждением. Рядом с ним мои нервы постоянно находились на пределе. Этим утром в его отношении ко мне что-то снова изменилось, но я даже не могла понять что именно. Он просто стал немного… добрее. Сарказм, как прежде, оставался его разменной монетой, но сегодня его слова не ранили. Тем не менее, я понимала, что не должна была терять бдительность, потому что как только я это сделаю, он снова заставит меня об этом пожалеть.

Через пару минут официантка поставила перед нами стаканы с «Кровавой Мери», каждый из которых был украшен длинным стеблем сельдерея. Я сделала осторожный глоток, счастливо обнаружив, что коктейль был сделан очень хорошо. Хотелось мне того или нет, но профессия бармена накладывала на меня определённый отпечаток снобизма во всём, что касалось напитков.

Мы потягивали свои коктейли и ждали заказ в молчании, которое не казалось мне некомфортным. Очень скоро я почувствовала расслабляющее действие водки, и мне стало гораздо свободнее дышать. Через несколько минут принесли наш завтрак, и запах сдобы заставил мой желудок сжаться в приятном предвкушении. Честно говоря, я уже забыла, когда в последний раз ела вкусную выпечку.

Первый кусочек хрустящего круассана показался мне просто божественным и буквально растаял у меня во рту. Ах.

Вкусно? спросил Кейд, наблюдая за мной. Я кивнула с набитым ртом. Через мгновение на его губах дрогнула улыбка, которую можно было посчитать совершенно искренней.

Хочешь попробовать? спросила я, отломив кусочек и протянув ему. Я полагала, что он возьмёт у меня вилку, но вместо этого он съел ломтик прямо с моей руки.

Слишком много крема, поморщился он.

Ничего подобного, со смехом запротестовала я, снова откусив от своего, очевидно, «слишком пропитанного кремом» круассана.

Некоторое время мы ели молча, и когда моя тарелка опустела, я удовлетворённо вздохнула. Мне всегда нравилось завтракать, но я редко выходила для этого в кафе. Это было для меня редким удовольствием.

Кейд закончил раньше меня и сейчас вертел соломинкой сельдерея в стакане, облокотившись на стойку. Официантка забрала наши пустые тарелки, и я снова сделала глоток «Кровавой Мери».

Почему ты не приехал домой на День Благодарения? – после некоторого колебания, наконец, решилась спросить я.