Квентин кивнул, по-видимому, соглашаясь с упомянутыми мной людьми, поэтому, ясное дело, у меня возникло страшное желание его пощекотать. И – подумать только! – оказалось, что он боится щекотки даже больше, чем новорожденный малыш. Он смеялся и пытался оттолкнуть мои руки, но я не собиралась так запросто сдаваться. В конце концов он свернулся в клубок, а его смех звучал хрипло и невозможно приятно.

– Ты что, издеваешься над бедным мальчиком?

Я оглянулась на Куки, увешанную пакетами.

– Да так, самую малость. Он считает, что у меня проблемы с головой.

– Ну что ж, если мне нужно принять чью-то сторону…

Квентин засмеялся громче, когда я нашла особо чувствительное ребро.

– Хаааатит! – взмолился он мягким, приглушенным курткой голосом.

– Хватит? – вслух переспросила я. – И не подумаю, мистер.

Он на меня не смотрел, да и я не пользовалась жестами, так что говорила я только для своих ушей. Ну и для ушей Куки.

– Я принесла нам по порции цыпленка с соусом альфредо, спагетти и чесночный хлеб.

– Вкуснятина, - облизнулась я и отпустила Квентина, чтобы он наконец смог подобающе передо мной извиниться.

Солнцезащитные очки валялись где-то на диване, и ему пришлось искать их, прикрыв глаза рукой от моего света. На его лице сияла широченная улыбка.

– Это тот, кто я думаю? – поинтересовалась Куки.

– Это Квентин, - ответила ей Эмбер, ворвавшаяся в гостиную, как северный ветер. – Правда, он красивый? И он понятия не имеет, о чем я говорю. Я могу говорить о нем, а он и знать не будет.

Квентин тихо рассмеялся и посмотрел на нее.

Эмбер застыла. Бьющая через край радость тут же превратилась в смертельную обиду.

– Тетя Чарли, ты передала ему, что я сказала?

– Передала. Невежливо говорить о человеке у него за спиной.

Ее лицо залилось ярко-алой краской. Мне почти стало ее жаль.

– Не надо было ему говорить.

Я поддалась сочувствию:

– Сама мне скажи, разве это справедливо? Вот так пользоваться тем, что он тебя не слышит?

– Ну, если так на это посмотреть… - Эмбер поникла и нарисовала кулаком у себя на груди круг: – Извини меня, Квентин.

Я была впечатлена, что она знает этот жест.

Найдя наконец свои очки, Квентин водрузил их на макушку и шагнул к Эмбер:

– Все в порядке.

Его улыбка совершенно ее обезоружила. Эмбер и думать забыла о каких-то там обидах.

– Останешься с нами поесть? – спросила она вслух.

Я перепрыгнула через спинку дивана, тут же пожалев об этом, когда приземлилась на горшок с каким-то каучуковым растением, едва не выдрав его с корнем, и передала слова Эмбер Квентину.

Он пожал плечами и кивнул:

– Конечно, спасибо.

И Эмбер пропала.

– Привет, - сказал он Куки.

Она взяла его протянутую ладонь обеими руками.

– Очень приятно снова с тобой встретиться. Здесь тебе всегда рады, Квентин, в любое время.

Я передала ему слова Куки и добавила:

– Но только когда тут Куки или я.

Сразу поняв, о чем речь, он показал мне оба больших пальца. От меня не ускользнул интерес, вспыхнувший в его глазах, когда Эмбер открыла дверь. Я практически видела, как на всей этой ситуации здоровенными буквами написано «ПРОБЛЕМЫ». Несмываемым маркером.

Взяв Квентина за руку, Эмбер потащила его к столу, на котором уже лежали ручка и бумага, чтобы они могли писать друг другу записки. Быстро же меня понизили до третьего колеса в двухколесной телеге. А раз уж меня уволили без выходного пособия, я решила помочь Куки на кухне. Это значило, что, как и у меня в квартире, мне надо было пройти сантиметров пятнадцать от того места, где я стояла.

– Райские чертоги, Чарли! Никак не привыкну. Он же просто чудо что такое!

– Ага, - отозвалась я, пристально наблюдая за красавцем, который явно не нуждался в помощи, - о том и речь. Так как прошел твой день?

– Ох, черт, я просто по макушку в новых знаниях.

– Класс. Но серьезно, я должна выяснить, что случилось с этими женщинами. Я едва по квартире перемещаюсь. Плюс еще Николетта. Живая. Что это, блин, за прикол? Раньше такого не было.

Куки вывалила спагетти в свои любимые миски.

– Ну уж нет, дорогуша, так запросто ты не отделаешься.

Она не обратила ни малейшего внимания на мою жуткую угрозу и спросила:

– А не может быть Николетта, ну… зомби?

Я накрутила спагеттину на вилку, сунула ее в рот и, не прожевав, ответила: