— Что ты там застыла, Клара?

— Ох, госпожа, вы просто обязаны это увидеть, — пропищала девушка и чуть не впечаталась носом в стекло от восторга.

Леди Ровенна заинтересовалась, и прямо босая, подошла к окну. От увиденного дыхание леди сперло, сердце пустилось вскачь, и она вздохнула от такого же восхищения, как ее впечатлительная служанка.

В саду, на большой заросшей поляне сражались рыцари и сам король. Как же он был прекрасен без рубашки, с голым торсом, мокрый, от мелко моросящего дождя. Движения его были точны и быстры, он как кобра, нет, гигантская кошка, бросался на противника и ловко уходил из-под удара и не важно, что было в руках у оппонента, меч, секира или кинжал. Неизменно противник падал побежденный, а Солнечный король уже сражался с другим.

Леди Ровенна поняла, что именно сейчас самое время исправить плохое впечатление, которое она вызвала своей вчерашней глупостью и бросилась к шкафу. Какое же платье надеть? Самое красивое? Но она же не на бал собирается. А что бы выбрала леди Генриэтта? Вот это, домашнее, в полоску, и никакого корсета. А на плечи бабушкину шаль, немного румян, чуточку розового масла на губы и вот уже в зеркале отражается настоящая красавица. Но чего-то не хватает, какой-то мелкой, но важной детали. Чего же? Чего?

— Волосы распустите, пусть свободно струятся по спине, а передние пряди заколите вот так.

— Леди Генриэтта. Как вы вовремя, моя дорогая подруга, — улыбнулась девушка и позволила длинным, нежным пальцам леди заколоть пряди именно так, как и положено образу невинной, воздушной и немного загадочной незнакомки.

— Вот теперь вы готовы.

— Ах, что бы я без вас делала, моя чудесная леди.

— Ничего, вы обязательно всему научитесь, просто помните, в вашем случае, чем более естественно вы выглядите, тем вы прекраснее. Есть женщины, которым необходима краска, изысканные прически, кричащие платья, чтобы выглядеть безупречно, но это категорически не подходит вам.

— Откуда вы все это знаете?

— Наверное, это природное чутье. Я чувствую настоящую красоту и подбираю к ней достойную оправу, думаю, это самое чутье передалось и моей Мэл. Вчера мы гуляли по полю, цветы собирали, так дочка составила удивительный по изысканности букет, букет, достойный самого короля или королевы, — последнюю фразу она произнесла с легким намеком.

— Вы думаете, это возможно?

— Все возможно, если в это верить. Ну, а теперь идите, вы должны поразить его в самое сердце. Идите, завтрак уже готов, а графиня еще долго будет нежиться в постели, в объятиях сонного бога.

— Вы это устроили? — в восхищении воскликнула девушка.

— О, ну что вы, — лукаво улыбнулась леди. — Но графиня вчера так жаловалась на усталость, так хотела моего укрепляющего отвара, а я… растяпа такая, чуть-чуть напутала с рецептом.

— Вы, мой ангел-хранитель.

— Я всего лишь желаю вам счастья, — ответила женщина.

Девушка обняла подругу, поцеловала ту в щеку и бросилась вниз, покорять сердце того, кто уже раз и навсегда похитил ее, а леди Генриэтта осталась убирать платья своей воспитанницы.

— Вы слишком усердствуете в своем желании свести их.

Леди испуганно вздрогнула, услышав в дверях голос тени короля.

— Миледи достойна счастья, — ответила она, продолжая перевешивать платья.

— Мы оба знаем, что вы не для этого стараетесь. Судьбы не миновать.

— Я не собираюсь с вами спорить, виконт, но я — мать, и мой долг, уберечь свое дитя от будущих страданий.

— Рано или поздно они встретятся.

— Пусть лучше поздно, пусть лучше это никогда не произойдет. Я буду желать этого всем сердцем.

— Вы так боитесь проклятья?

— Я, как и вы на четверть дэйва. Много способностей утрачено, разбавлено людской кровью, но силу видеть, я не утратила. Я вижу, сколько горя принесет моей дочери встреча с вашим хозяином.

— Но и счастье тоже возможно.

— Разве? — обернулась она и посмотрела на того, кто так искусно научился врать. Если бы в нем не текла родственная ей кровь, она бы никогда об этом не заговорила.

— Он — ее судьба.

— Он — ее погибель. И я сделаю все, чтобы он никогда не вошел в ее жизнь.

— Вы сами знаете, что это невозможно.

— Может быть, но нам с вами не привыкать обманывать судьбу, не так ли, господин виконт.

— Вы очень упрямая женщина, — заметил он.

— Сочту это за комплимент, — немного скривилась она. — А теперь, простите меня, я должна закончить с этим.

— Да, да, конечно. А я пойду, полюбуюсь на плод ваших стараний, миледи.

Сорос ушел, а леди Генриэтта еще долго не могла успокоиться. Правильно ли она поступила, подтолкнув воспитанницу прямо в объятия короля? Не сделала ли она тем самым еще хуже, не приблизила ли события? То, что она не в силах их изменить, леди понимала, и от этого нервничала еще больше. Она сказала правду, она — мать, а для матери нет ничего важнее счастья дочери.