Закрываю глаза. По телу продолжает расходиться волнами тепло, а по бедрам течет липкая влага. Я не проконтролировала этот вопрос — да его никто и не стал контролировать. Не до этого.

Ладно, все равно.

Стас стоит близко — близко, одной рукой медленно поглаживая меня по спине, а второй чуть обнимая за талию, и мой лоб упирается в его плечо. Мы почти не шевелимся, лишь оба медленно и глубоко дышим, пытаясь унять сердцебиение.

Вот и все закончилось. Твой «один разочек» закончился, слышишь, Вероника?

— С этого надо было начинать, — говорит Стас и целует меня в макушку.

— Прямо с этого? Так не начинают, — голос охрип.

— Да, с этого. И мормона твоего — в расход.

Молчу в ответ. Страстная горячка постепенно проходит, и мы вновь оказываемся теми, кто мы есть — успешный бизнесмен, красавчик и счастливчик, и ничего не добившаяся в жизни скромная учительница. Но мормон не забыт, и ничто не забыто:

— Звони ему. Как обещала, — командует Стас.

— Я…смс напишу.

— Хочешь, я поговорю?

Холод пробирает меня до костей. Все, что я так аккуратно строила и на что надеюсь, разрушится до основания всего за одну минуту, даже меньше…

— Лучше смс. И телефон выключу. Идет? — кашлянув, робко предлагаю я.

— Ладно, — Стас не очень доволен. Он бы, конечно, предпочел сам с Робертом пообщаться, но понимает, что такой возможности я ему не предоставлю. Нет, нет, ни за что, — но тогда ты остаешься на всю ночь. Мало ли, что ты там в телефоне мормону наваяешь. Сегодня не доверяю тебе вообще никак, лапуля.

— Я могу показать, — еще раз кашлянув, говорю совершенно искренне.

— Остаешься, — Стас нежно целует меня в висок и шепчет, легко покусывая мое ухо, — мы же только начали, Вероничка. Неужели ты уйдешь после одного разочка? Сегодня суббота, и вся ночь впереди. Я был немножко грубоват, но обещаю: в следующий раз быть нежным и ласковым. Вот как на духу.

— Что-то не совсем немножко, — шепчу я и глажу его сильную спину.

— Если бы у нас все еще в тот вечер сложилось, было бы в первый разок чуток понежнее. Наверное, — Стас целует меня напоследок в губы и отстраняется. Хмыкает, глядя на чулки — они и сейчас на мне. Только чулки, и все:

— Класс, короче. Вот это я понимаю…Телефон твой где?

— В сумке, — Стас подхватывает меня и снимает с барной стойки. Поддерживает и руки убирает, только убедившись, что я крепко стою на ногах. Боже мой, могла ли я подумать хотя бы неделю назад, что однажды…

— Что-то ты не торопишься писать смс, — Стас застегивает джинсы. Хорошо ему, джинсы натянул — и порядок.

— Дай хоть оденусь… — даже не могу наклониться за одеждой или присесть, а он уже — звони.

— Зачем? Все равно раздеваться. Не мучайся, дорогая. Пойду принесу твою сумочку.

— Мужчины, кто бы чего не говорил, разные, — авторитетно заявляет Роза Андреевна, — вернее, у них разные намерения.

Данное партсобрание созвано не случайно, а с целью на меня повлиять, пока не все потеряно. Роза Андреевна не подозревает, что уже потеряно все, что можно, и рада поучить молодежь.

В виде молодежи и сурового порицания общественности вместе с нами сидит Юля. Если бы здесь была Нина Петровна, я бы, возможно, и прониклась чем-нибудь (хоть и знаю о ее эпичности и нешуточном размахе накалённых страстей, но не устаю вновь и вновь восхищаться эзоповской тонкостью слов и действий), но Роза Андреевна с ней давно не ладит (все из-за того же Эзопа и шекспировской бездны страсти), поэтому, как говорится, пригласили вот такую, лояльную и местами экзальтированную по молодости, общественность. Ей положено молчать и внимательно слушать, что она сейчас и старательно делает. Набирается мудрости, так сказать.

— Возьмем, к примеру, несколько типажей мужчин… — Роза Андреевна готовит полномасштабное наступление на мою совесть и честь. Она не со зла и не с корыстной личной целью, поверьте. Просто ей небезразлична Вероникина бедовая жизнь, и у нее слишком большой жизненный опыт.

Сегодня понедельник, а я все еще под впечатлением от того самого вечера со Стасом. Самочувствие мое совершенно неясное, настроение приподнятое, и все будто в тумане.

Конечно, на всю ночь я тогда не осталась. Остаться на ночь — это очень близко и до боли интимно, а я еще не нашла такой большой корзины, чтобы собрать в нее все осколки от обязательно разобьющегося сердца. Пусть пока так — все-таки немножко, но на расстоянии.

Я послушно написала Роберту, что у меня возникли проблемы и что очень извиняюсь, но не могу поехать с ним, и отключила телефон. Стасу ничего зачитывать не стала, да и не до этого нам было. Я успела полежать — и не только полежать — на той самой большой кровати в светлой комнате, и Стас действительно был нежен и ласков. Поначалу.

Юлька слушает и мотает себе на ус размышления Розы Андреевны о нелегкой женской доле и месте мужчины в ней, а я продолжаю вспоминать недавние события.

А потом нежность сменилась сами понимаете чем. Такое ощущение, что — прямо сказать боюсь — что Стас тоже давно э-э…не того самого. Ну не верю я, что он вот прямо от меня в таком угаре.