Шрифт:
Пуля остался с Командиром. Санчо не гнал его на гражданку — мать Пули ни разу не разговаривала с ним о наболевшем.
Именно Пуля позвонит Стасу однажды вечером и скажет тихим хриплым голосом, что Командира не стало. И добавит в конце: «Стас, почему ты не остался?»
Стихи стали проклятием Стаса. По приезду он нашел автора этих строк. Сергей Есенин. Стас в школе его стишки учил. Почитал биографию — и чуть не засобирался обратно к Командиру. Но понял, что ничего сделать не может. Совсем ничего. Звонил, звал в гости, уговаривал взять отпуск, да все без толку. А потом и звонить стало некому.
Откровения Вероники вместе с гиблыми словами Есенина Стаса повергли в шок. Неизвестно, что шокировало больше: ее кошмарная история или то, как легко она совместила строчки стиха со словом «счастливчик».
Стас в свое время этот чертов стишок наизусть выучил. Не специально, все сидел над ним и думал, что хотел тогда сказать Командир. И от таких раздумий становилось очень невесело.
А еще история Вероники. Стас слушал и ушам своим не верил. Бывают же такие гады на свете…
Попал он, короче. А куда попал — сам не понял. Пуля бы точно его засмеял, сказал бы, что Счастливчик разнюнился, сопли распустил. Но ни соплей, ни чего прочего у Стаса в помине не было. Было другое.
Стас со скрипом признался себе, что Вероника с некоторого времени начала ему нравиться.
Пуля делил всех баб на три категории: вообще не надо, переспать сойдет и чего-то побольше. Последняя категория была как для Пули, так и для Стаса, неизвестным лесом. И Вероника уже не подходила под «не надо», и с трудом вмещалась в «просто переспать». Стас это понял, когда шапку стал поправлять. И далась ему эта шапка? Придурок.
Вероника покорно ждала, даже заскучала в конце, как показалось Стасу. А тот решался — и не решился ее поцеловать. Тянул все время, тянул… и так ничего и не сделал. Не поцеловал, не сказал ничего, кроме парочки утешительных фраз, которые бы произнес любой даже с более сочувствующей интонацией. Струсил.
И Пуля, и Командир его бы давным-давно размазали насмешками. Красавчик Стас струсил перед бабой. Полный пи…
Проехали. Дальше посмотрим по ситуации. Если Вероника будет не против…
И Стас вдруг понял, что стал заложником шахматных партий. Все расписано игроками, и приняты роли. Вероника привыкла быть шахматным противником и приятельницей — и никем больше. Стас сам в свое время навязал ей это, а она спокойно приняла правила игры. Знать бы теперь, как разрушить то, что построил сам и заставил принять — жестко и безапелляционно.
Глава 12
— Отчего же все так грустно? — поднимаю я взгляд от листочка и смотрю в ярко подведенные черным глаза. Это — творение Ани. Уже не такое депрессивно трагическое, как предыдущие стихотворения, но печали здесь тоже хоть отбавляй.
Ничего удивительного — возраст. Возраст, возраст… Интересно, а вот почему моя ситуация со Стасом так хорошо здесь описана? Тоже возраст? Сомневаюсь…
— Я не знаю, Вероника Васильевна. Наверное, у меня жизнь такая, что стихотворения грустные получаются.
Сейчас самое время начать говорить Ане, что у нее все в жизни, по большому счету, прекрасно и все впереди. Я не делаю этого. Это плохо убеждает юных девушек, особенно таких готических, как Аня. Понимающе киваю.
— Я так несчастна, — продолжает Аня. Вот черт…
Быстренько соображаю. Что знаю я об Ане? Семья удовлетворительная. Папашка, конечно, попивает, но в пределах, мать у Ани работает не заводе, имеется младший брат. Учится она не на отлично, но и дурочкой не назовешь, и экзамены на четыре, пожалуй, сдаст, если отлынивать от учебы не будет. Это девочка неравнодушна к чужой беде — за это ее и люблю. Впрочем, данное свойство души не есть только хорошее, оно доставляет хозяину массу проблем. Плюс переживания по поводу внешности, отсутствия мальчика, недостатка денег и способностей, непризнанность и незамеченность и еще куча мала всего того, что вычитано из красивых журналов… О, я специалист по несчастьям дев!
— Аня, а что такое счастливый человек?
Мой вопрос застает готическую девушку врасплох.
А мы пока определимся с понятиями, так легче будет поговорить. Что толку сотрясать словами воздух, если у тебя и собеседника разные представления о предмете? Подведем все к общему знаменателю, а там и посмотрим…
— Ну как же… он счастливый!
— Счастье счастью рознь, — мягко замечаю я и бросаю незаметный взгляд на часы. Скоро должен прийти ко мне Марк — мы занимаемся дополнительно в моем классе два раза в неделю, но я больше разговариваю с мальчиком, чем занимаюсь русским языком.