— Вероника, извини, — Роберт второй раз берет меня за руку. Ладонь у него крепкая и теплая. Ладно, я готова простить все. Узнала же много нового? Узнала.

Какое-то движение в дверях.

В комнату входит худая темноволосая женщина в длинной болотно-зеленой юбке и светлой кофточке. Она оглядывается по сторонам, ее взгляд задерживается на Роберте.

— Роберт! — восклицает тут же. И лицо ее, усталое и чуть осунувшееся, вдруг ужасающе хорошеет.

А потом она видит меня рядом, видит, что Роберт держит меня за руку… Такую кристально чистую ненависть, не разбавленную никакими другими эмоциями, в свой адрес я встретила впервые в жизни в мормонской церкви, так пекущейся о добропорядочности своих прихожан. Кто бы мог предположить?

Сразу становится как-то неловко и неудобно, и стены комнаты начинают давить.

— Лена, здравствуй! — улыбка Роберта, как всегда, светлая и искренняя.

— Давно тебя не видела, — она больше не смотрит на меня. Все ее лицо, ее лучистые счастливые глаза обращены только к Роберту — и никуда больше.

Да что ж это такое…

Друзья! Почему все нормальные мужики либо заняты, либо… заняты?

— Мы же встречались на прошлой неделе? — совершенно наивно спрашивает ее Роберт.

Ну, тупо-ой. Даже я понимаю, в чем дело, хотя вижу эту женщину первый раз и меньше минуты.

— Да? А казалось, так много времени прошло.

— Бывает, — Роберт равнодушно смотрит на нее.

Как бы поточнее описать мое состояние?

Я же в шоколаде сейчас, так? Выбрали меня, а не ее, так? Я автоматически, назло Стасу и всей жизни, перехожу в разряд очень успешных и котирующихся женщин, так? Почему же мое впечатление от происходящего можно выразить лишь непечатным словом «хреновое»?

— Я бы хотела тебе кое-что сказать. Это две минутки, не при свидетелях. Хорошо? — она продолжает меня игнорировать.

Роберт, я понимаю, не в восторге, но вида не подает.

— Ты подождешь еще, Вероника? Прямо секундочку, хорошо?

А я могу сказать «нет»? И что тогда будет?

— Да, подожду, — еле размыкаю челюсти.

Они отходят в угол комнаты, я стою у порога. Даже смотреть на них не буду.

Одно дело, когда у тебя появляется принц всякий на белом коне. Но когда в наличии принц и другая принцесса, влюбленная в него очень страстно и безответно, то это уже, извините, совсем другая история.

Дура, решаю я. Наблюдаю за ними краем глаза, каюсь. В таком случае нужно поступать по-другому. Вероника, как нужно-то поступать, расскажи? Ты же у нас самый лучший специалист в этом деле.

Не специалист я вовсе. Но — по-другому. Не знаю как.

Лена так и не добилась от Роберта того, чего хотела. Вижу это по ее разочарованному и злому лицу. Она чуть не плачет.

Накрасилась бы, думаю я жестоко. Юбку дурацкую сняла. И вести стала бы себя иначе. Но и это не гарантировало бы сто процентного результата, давайте уж честно, потому что не только в этом дело. Не нравится она Роберту. И этого она пока не может изменить.

Их отношения чем-то похожи на наши со Стасом. Ох, Леночка, как же я тебя понимаю…

— А это кто? — спрашиваю я Роберта уже на улице. Пропустим чуть ли не слезное прощание прихожан с Робертом. Пропустим противного скользкого старикашку с искусственной белозубой улыбкой и благообразным выражением на лице, коим оказался мистер Беннет. И особенно не остановим внимания на буравящем мою спину взгляде Лены, который я чувствовала еще долго после того, как закрылась дверь квартиры мормонов.

— Ты о ком? — Роберт сама учтивость.

Этот вопрос слишком в лоб. Я ведь сейчас о Лене хочу узнать. Если процитировать Стаса, то «так дела не делаются».

Прямо философ, блин.

— Беннет, — говорю я. Все выясним потихонечку, иначе Роберт сразу поймет, что им интересуются, и будет ко мне так же снисходителен, как и к Лене.

Чело Роберта проясняется. Я серьезно.

— О, это замечательный человек, — говорит он.

Понимаю, что попала. Если не в точку, то в долгий монолог об исключительности данной личности.

— Он для вас с Марком сделал что-то важное, — я скорее утверждаю, чем спрашиваю.

— Да. Он один их тех, кто помог наказать одного человека за смерть моей семьи.

Вместо тысячи слов.

А ведь Роберт, получается, зависит от мормонов. Нет! Повязан узами долга и благодарности за то, что они для него сделали.

Элементарно, Ватсон. И пусть тебя не смущают, Вероника, эти буклетики и юные девушки. Все сложнее, чем тебе кажется, и религией здесь дело не ограничивается.

Этим можно объяснить и то, что Роберт бежит сломя голову по первому его зову со свидания, и то, как уважительно прощался Роберт со старейшиной. И меня ему показывал, ага. Не обошлось без смотрин.