– Мне нужно недолго побыть одному, Холт. Но это не значит, что я не хочу видеть вас всех. – В горле у Нейта образовался комок, такой тугой, что он не знал, как с ним справиться. Но он обязан попытаться. – Кто еще будет?

Холт улыбнулся:

– Жена любит, когда приходит толпа народа, но, если ты хочешь, чтобы были только мы трое, я не против.

Нейт приподнял и опустил плечи, надеясь, что это выглядит как обычное пожимание плечами. Главное – не выдать того, что он дрожит при мысли о еще одном семейном обеде.

Обед у Джесс прошел отнюдь не так, как планировалось. Тем вечером он практически сбежал от сестры, хотя и по другой причине. Он до сих пор не зашел к ней извиниться.

– Не хочешь помочь мне с норовистым быком? – предложил Холт. – Я могу попросить кого-нибудь еще, но, помнится, ты здорово управлялся с большими парнями.

Удивленный Нейт засмеялся. Холт улыбнулся брату, будто перенося его в прошлое, и это было здорово.

– Только обуюсь, – сказал Нейт. – Я собирался принять душ, но, думаю, это подождет.

– Тебе стоит надеть какие-нибудь брюки, – заметил Холт. – В этих шортах ты похож на городского пижона.

Нейт бросил на брата сердитый взгляд и шагнул назад, напрягая мускулы:

– Полегче. Между прочим, я работал с армейским физиотерапевтом.

Холт сглотнул – достаточно заметно, – и все вновь изменилось, будто их шутливого диалога вовсе не было. То, о чем они не говорили вслух, было подобно невидимой стене, разделявшей их. Глаза Холта, уставившиеся на ногу Нейта, ясно дали понять, о чем он думает.

– Я уже не тот, что прежде. Моей ноге никогда не стать целой, – бросил Нейт. «И мне тоже», – добавил он про себя. – Я буду через секунду, – сказал Нейт.

Он прикусил язык, чтобы удержать рвущиеся наружу слова. Ему очень хотелось сорваться, послать брата вместе со строптивым быком куда подальше и провести день в одиночестве.

Холт выглядел сконфуженным.

– Я подожду снаружи, – пробормотал он.

Нейт прошел в комнату и поднял с пола джинсы. Временами ему казалось, что он прогрессирует и что у него появился шанс вернуть все, как было. А через минуту он сталкивался с реальностью и понимал: что бы ни случилось, теперь он навсегда останется изгоем.

Сделанный им когда-то выбор изменил его жизнь, и Нейт сомневался, что все когда-нибудь наладится, что бы ему ни сулило будущее. Он любил первые годы, проведенные в армии, но тот год бросил тень на всю его жизнь…

– Джимми, ты должен поговорить с кем-нибудь. Я не могу больше тебя прикрывать.

Джим затянулся сигаретой так истово, словно от этого зависела его жизнь.

– Я в порядке. Прекрати стоять над душой и отстань от меня.

– Если ты не сосредоточишься, один из нас может погибнуть. Джимми, пожалуйста, требуется все твое внимание. Осталась последняя операция, и мы можем увольняться, ладно? Мы уедем отсюда, вернемся домой и начнем все заново. Станем обучать новобранцев или займемся еще чем-нибудь.

Его друг покачал головой, по-прежнему крепко сжимая в пальцах сигарету. Нейту не было известно, с каких пор Джимми начал курить, но теперь он выкуривал пачку за пачкой.

– Не беспокойся обо мне, хорошо? Если со мной что-то будет не так, я сам справлюсь…

Нейт натянул свежую футболку и пошел к двери. Не важно, где он находится и кто рядом с ним. Это не изменит того, что он пережил. Мысли о Джимми, бесконечное прокручивание в уме их разговоров, ночные кошмары и постоянная боль в ноге будут служить напоминанием о прошлом до конца его дней. Он в этом не сомневался.

Осколки, оставшиеся в ноге, словно сосредотачивали в себе воспоминания, от которых Нейт бессилен был избавиться.

Стол Сары в кухне был завален бумагами, и она понятия не имела, с чего начать. Вернее, она знала, с чего нужно начать, но ей было не до этого.

Сара наклонилась, уперлась лбом в прохладную столешницу и опустила руки.

Ее жизнь была чудовищной. Целиком и полностью.

Куда бы она ни взглянула, ее окружали счастливые парочки или беременные женщины, будто то, чего она была лишена, постоянно напоминало о себе. Это было глупо. У нее было много возможностей, например, можно усыновить или удочерить кого-нибудь.