Когда Иди вернулась в гостиную, Кусака напряженно вглядывался в экран телевизора.

– Шлюх показывают, – сообщил он.

– Повезло тебе.

Иди чувствовала, что тело ее липкое от пота. Ураган разрушил детально продуманную Тони Торресом систему кондиционирования. Но если бы даже она и работала, то холод не смог бы держаться в доме, в котором не было дверей, оконных стекол и крыши. Иди прошла в спальню и сменила свое платье на дорогие белые льняные шорты и бежевый пуловер с короткими рукавами, принадлежащие миссис Торрес. Она бы ужасно опечалилась, если бы позаимствованная одежда не подошла ей, но, слава Богу, миссис Торрес была крупнее Иди всего на три размера. А это обеспечивало прекрасную вентиляцию в условиях тропической влажности, да и мешковатость не казалась такой уж непривлекательной.

Иди оценивала свой новый наряд, стоя перед зеркалом, когда зазвонил телефон. Кусака заорал, чтобы она взяла гребаную трубку!

Хотя Иди и не верила в предчувствия, на этот раз она испытала сильную тревогу, и, как оказалось, не напрасно. Когда она сняла трубку, телефонистка междугородней станции спросила, будет ли она говорить в кредит с «Нерией из Мемфиса».

Мемфис! Эта сучка едет на юг.

– Я не знаю никого по имени Нерия, – ответила Иди, стараясь говорить как можно спокойнее.

– Это номер 305-443-1676?

– Я точно не знаю. Послушайте, я здесь не живу... просто проходила мимо дома и услышала телефонный звонок.

– Мадам, прошу вас...

– Да вы разве не знаете, что у нас здесь пронесся страшный ураган!

В трубке раздался голос Нерии.

– Я хочу поговорить со своим мужем. Спросите ее, дома ли Антонио Торрес.

– Послушайте, в доме никого нет, – ответила Иди. – Я проходила мимо и решила, что это может быть какой-нибудь важный звонок. А мужчина, который жил здесь, он уехал. В пятницу погрузил вещи в фургон «Райдер» и уехал. В Нью-Йорк, как он сказал.

– Спасибо, – поблагодарила телефонистка.

– Что? Как вас зовут, леди? – прокричала встревоженная Нерия.

– Спасибо, – повторила телефонистка, пытаясь закончить этот разговор.

Но Иди продолжала:

– Он и какая-то молодая леди наняли фургон. Возможно, это была его жена. Года двадцать три, двадцать четыре, длинные белокурые волосы.

– Нет! Это я его жена! Это мой дом! – взорвалась Нерия.

«Конечно, вспомнила, когда запахло деньгами за страховку, – подумала Иди. – Бросила своего заумного профессора и побежала к тупоголовому Тони».

– Бруклин, – подлила масла в огонь Иди. – Мне кажется, он говорил, что едет в Бруклин.

– Сукин сын, – простонала Нерия.

Телефонистка строгим тоном спросила, не желает ли миссис Торрес позвонить по другому номеру. Ответа не последовало. Нерия повесила трубку. То же самое сделала и Иди Марш.

Ей показалось, что сердце колотится о ребра. Иди машинально вытерла взмокшие ладони о прекрасные льняные шорты миссис Торрес, а затем поспешила в гараж, где разыскала небольшие кусачки с зелеными ручками.

Из гостиной донесся голос Кусаки:

– Черт побери, кто это звонил? Опять жена? – Услышав скрип двери гаража, он крикнул: – Эй, я с тобой разговариваю!

Иди Марш не слушала его. Она пробиралась к соседнему дому с намерением перерезать телефонные провода, чтобы миссис Нерия Торрес не смогла позвонить мистеру Варге и проверить у него всю историю о Тони, молодой блондинке и фургоне «Райдер».

Номерной знак черного джипа «чероки» оказался украденным в районе Тертл Мидоу на следующее утро после урагана. Туда и направлялись в машине Августин, Бонни и Сцинк, когда последний велел Августину остановиться возле палаточного городка, разбитого национальными гвардейцами для тех, кто лишился крова в результате урагана.

Сцинк выбрался из кузова фургона и принялся бродить среди палаток. Бонни и Августин следовали за ним в нескольких шагах позади, наблюдая эту печальную картину. Апатичные мужчины и женщины лежали на армейских койках, хмурые подростки бродили босиком по белесой глине, дети крепко прижимали к груди новых кукол, подаренных Красным Крестом.

– Души людские! – воскликнул Сцинк, взмахнув в возбуждении длинными, как у обезьяны, руками.

Солдаты решили, что у человека просто поехала крыша после урагана, и не обратили на него внимания. Один из гвардейцев раздавал выстроившейся к нему очереди бутылки с минеральной водой. Сцинк продолжал идти по городку. Навстречу ему попался малыш, закутанный в грязную тряпку, одной рукой Сцинк подхватил малыша и поднял вверх.

– Что мы тут делаем? – спросила Бонни у Августина.

Когда они подошли к Сцинку, то услышали, как он напевает удивительно высоким и нежным голосом:

Малыш – лет двух, по мнению Бонни, – был толстощеким, с курчавыми каштановыми волосами и засохшей царапиной над бровью. Он заулыбался, услышав песню, и с любопытством принялся дергать незнакомца за серебристую бороду.