А теперь давайте спокойно посмотрим на современную жизнь – на рост огромных состояний, на весь мир удовольствий, разрастающийся каждый день, на барские, господские замашки, распространяющиеся повсюду и поднимающие на алтарь право на наслаждение. А затем спросим себя: а не напоминает ли все это Прометея на скале, которого терзает орел?

«Слишком богато ты одарил человечество». Эти слова Эсхил в своей драме «Освобожденный Прометей» вкладывает в уста Гефеста, когда тот приковывает титана к скале на Кавказе. Стало быть, и Эсхил видел в наказании титана не гневный каприз всемогущего отца богов, но видел в нем изображение трагической судьбы цивилизации. А именно то, что согласно вечным законам жизни смертный человек так упивается своей властью над силами природы, что напрочь забывает о необходимости приносить жертвы невидимым силам, а потому, в конце концов, лишь крепко-накрепко приковывается ко всему материальному.

Но Эсхил пророчит прикованному Прометею избавителя, который вновь примирит божество с родом человеческим, божественный герой, соединяющий силу со смирением и полноту жизни с волей к самоотречению. Если титаническому началу в человеке пришлось глубоко страдать из-за собственной беспредельности, то оно само будет вновь страстно желать избавления от упрямого себялюбия, подчинения всем святыням души, заложенным в вере в божество.

Немного легенд имеют столь глубокий смысл для нашего времени, как миф о Прометее. Мы все втянуты в титанический труд покорения природы, мы все так или иначе участвуем в том, чтобы заставить силы неба и земли служить человеку. И всем нам предлагается ящик Пандоры с целым морем нескончаемых наслаждений и мечтаний о наслаждениях в будущем. В этой борьбе за власть над материей мы все впадаем в искушение стать материальными существами. Всем нам грозит безотрадная скала себялюбивого отчуждения и терзающий нас орел посреди всего богатства наших связей и отношений, посреди всех сокровищ духа и разума.

Поэтому мы и учимся глубокому пониманию жизни у легенды о Прометее! Взглянем на это сказание не как на простое прославление титана, а как на мудрое напоминание, идущее из тьмы веков, как отголосок первого грозного опыта тогда еще только просыпавшейся культуры – напоминание о том, что титаническое начало только в союзе с властью совести может привести к подлинному возвышению человека над материей!

Вы мне, возможно, возразите: разве нет сегодня, разве не было всегда достойных уважения мужей науки, которые, преисполненные глубокой скромности и высокой готовности пожертвовать собственной жизнью, честно трудились, чтобы отвоевать у природы ее тайны? И при чем тут скала на Кавказе, орел?

Возражение принимается. Были тысячи людей, которые, отказывая себе в наслаждении жизнью, день за днем тяжелым самоотверженным трудом создавали мир экономики и направляли его на новые рельсы. Они есть и сейчас. Но разве это уже означает, что чудовищные богатства, созданные при участии этих мощных интеллектуальных сил, действительно стали благословением для человечества? Может быть, они стали ужасающим искушением, предавшись практическому материализму, дать духу и разуму погибнуть в комфорте? Да, на вершинах умственного труда борьба за новые знания дает нам высокие примеры самоотверженности и самоотдачи. Но означает ли это, что и обладание этими знаниями с их самоуверенностью, с их громадным искушением предаться высокомерию, с их способностью неудержимо открывать все новые и новые возможности наслаждения станет источником подлинной культуры для широких масс? Если горняк, рискуя жизнью, из темной шахты поднимает наверх золото, означает ли это, что это золото в «верхнем мире» пойдет на пользу высшей жизни души? Задавать эти вопросы – значит на них отвечать. И разве мы не видим сегодня, как бесцеремонная жажда наслаждений, будто наводнение, поднимается все выше и выше? Как, проникая и в круги умственно-технического труда, пытается втянуть их в растущую бесхарактерность и как весь этот материальный образ жизни, все мировоззрение, основанное на жажде наслаждений, стремятся шаг за шагом повсеместно насадить низкие мотивы вместо высоких идеалов самоотдачи и самопожертвования?

«Как же в такие времена сохранить верность идеалам высшей жизни?» – спросите вы меня. Я отвечу: только если не закрывать глаза на громадную опасность и никогда не предаваться идолопоклонству по отношению к голому знанию и умению, забывая при этом о высшем и важнейшем – об укреплении характера.

Никогда не смейтесь над возвышенным стремлением людей прошлого через добровольную бедность избежать того множества удобств и потребностей, которое так часто ведет к моральной смерти. Или через героическое преодоление подчинить себе иллюзии и страсти, которые так часто сводят на нет наши лучшие намерения!

Пусть же в буднях вашей жизни и свободы будет немного от той самодисциплины, того покоя и той кротости, которые придавали святости жизни тех людей!

Вместо спорта, укрепляющего только тело, спорта, которым сегодня столь многие занимаются с таким наслаждением, хвастовством и кокетством, ставьте себе каждый день задачу на самоотречение, действенную любовь и умеренность. И поверьте мне: без такой постоянной борьбы с самим собой вы никогда не удостоитесь посвящения в орден действительно свободных людей!

Труды Фридриха Вильгельма Фёрстера в общей сложности вышли в свет в количестве, превзошедшем тиражи всех других педагогов XX в. Среди его публикаций, а их было тридцать плюс, как заявляет Пёггелер, более пяти тысяч статей и речей, «Образ жизни, который мы выбираем» занимает главное место. Квинтэссенция того, что Фёрстер считал полезным, истинным и правильным для жизни человека, изложена в такой форме, которая позволяет стремящимся к зрелости молодым людям, начиная примерно с пятнадцатилетнего возраста, а равно и взрослым понять и принять все сказанное.

Первое издание книги Фёрстера «Образ жизни, который мы выбираем» вышло в свет в 1909 году, второе, дополненное «Новое издание» появилось в 1911 году и затем с перерывом в 1933 и 1954 годах неоднократно переиздавалось вплоть до 1961 года (общий тираж на сегодняшний день составляет 154 тысячи экземпляров).

Настоящее издание в основном воспроизводит последнее прижизненное издание 1961 года. Однако из издания 1911 года были взяты отдельные главы, лишенные отпечатка времени и имеющие большое значение для педагогики Фёрстера, но не включенные в последнее издание 1961 года, которое Фёрстер еще успел сам подготовить к печати. Зато в настоящем издании читатель не найдет несколько особенно тяжелых для восприятия разделов издания 1961 года, слишком сильно пропитанных духом пятидесятых годов.