Джерихо сердито сверкнул глазами.

– Ты же сказала, что они в бегах.

– Разве? Наверное, я что-то перепутала. Голова моя садовая! Мэбси, милочка, поторопись, пожалуйста!

Спустя несколько минут они втроем сидели в холле Беннингтона под вечно мигающей люстрой – вероятно, из-за каких-то проблем в проводке. Эви в подробностях рассказала Мэйбел о ходе расследования и об открытиях, сделанных благодаря мистеру Поблоски.

– Выходит, что этот тип осуществляет дикий древний ритуал из давно исчезнувшего культа. Просто кошмар. Какой же он монстр!

– Вот что происходит, если общество не заботится о детях и молодых людях! – сказала Мэйбел, поигрывая столовыми приборами. – Они вырастают в монстров!

– Какая любопытная теория! Мэйбел, ты такая умница, – сказала Эви. – Разве она не умница, Джерихо?

Джерихо даже не поднял взгляда от своего жареного цыпленка и пельмешек. Мэйбел через стол беззвучно сказала ей: «Что ты творишь?»

«Операция “Джерихо”», – в том же духе ответила ей Эви.

– А откуда ты знаешь, что дело именно в этом? – с нажимом спросил Джерихо.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Мэйбел.

– Почему ты говоришь, что именно общество воспитывает монстров?

– Ну, моя мама говорила, что…

– Я ведь не спрашивал о том, что говорит твоя мама, – перебил ее Джерихо. – Стоит раскрыть любую газету, и легко можно узнать, что говорит твоя мама. Я спросил твое мнение.

Мэйбел принялась помешивать лапшу в своей тарелке. Она ела всего час назад и не успела проголодаться.

– Я была с родителями в бедных кварталах и своими глазами видела, до чего людей доводят нищета и лишения.

– А что ты в таком случае скажешь о бедняке, который вырос и стал великим человеком?

– Всегда существуют исключения из правил.

– А что, если это все заблуждения? Что, если настоящее первородное зло существует? Существовало и будет существовать, как и вечная борьба между добром и злом?

– Ты имеешь в виду бога и дьявола? – Мэйбел покачала головой. – В это я не верю. Я – атеист. Религия – опиум для народа.

– Карл Маркс, – сказал Джерихо. – Опять чужие мысли. Ты веришь в них искренне или просто потому, что ничего другого не слышала?

– Верю, – ответила Мэйбел. – Зло – это совершенно человеческое изобретение. Проблема выбора.

– Джерихо верит в то, что мы обречены бесконечно повторять наше существование. – Эви сказала, выразительно подвигав бровями, чтобы показать свое отношение к этой теории. – Ницше.

– Похоже, не я одна повторяю чужие слова и мысли, – хмыкнула Мэйбел.

Эви замаскировала свой смех кашлем. Посмотрев на Мэйбел, она постучала себя по кончику носа: это был их условный знак.

– О боже! – с наигранной тревогой сказала Эви. – Кажется, я потеряла свой браслет.

– Ничего ты не теряла! – выпалила Мэйбел. Она попыталась пнуть Эви под столом, но по ошибке попала по Джерихо.

– Ай! – сказал он и сердито посмотрел на нее.

– Извини. – Мэйбел в ужасе вытаращила глаза. Она посмотрела на Эви, в ее глазах читалась просьба спасти ситуацию.

– Хотите знать мое мнение обо всем этом деле? Думаю, нам нужно съесть пирога, – объявила Эви и подозвала официанта.

За столом воцарилось напряженное молчание, прерываемое только звуками поглощения пищи. Эви пыталась разболтать Мэйбел, но получалось очень натянуто и принужденно. В итоге на лифте они поднимались уже в полном отчуждении, и каждый следил за стрелкой, считая этажи и надеясь поскорее выбраться оттуда.

Мэйбел вылетела из лифта как ошпаренная, когда на ее этаже открылась дверца.

– Спокойной ночи, – выпалила она, не оборачиваясь, и Эви поняла, что позже услышит все, что Мэйбел о ней думает. Первая фаза операции «Джерихо» была успешно провалена.

Приехав на свой этаж, они увидели записку на двери: «Пошел повидаться с Маллоем. У.Ф.». Это, без сомнения, был дядя Уилл – судя по лаконичности и инициалам. Смяв записку, Эви злобно хлопнула дверью и обожгла взглядом Джерихо, как ни в чем не бывало расположившегося в кресле Уилла с книгой.

Усевшись на диван, она смотрела на него в упор.

– Не обязательно было вести себя так грубо, знаешь ли.

– Я вообще не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, – пробубнил он, не поднимая взгляда от книги.

– С Мэйбел! Ты хотя бы мог изобразить вежливость.

– Мне неинтересно ничего изображать. Это все ложь. Ницше говорит…

– Не надо впутывать сюда Ницше. Он умер, а грубость часто бывает причиной внезапной и скорой смерти, – прорычала Эви. – А Мэйбел, кстати, очень умна. Может быть, даже поумнее тебя!