— Мне здесь не нравится, — забеспокоился нервно вертящийся элементаль. — Куда ты нас завела, Иллера?!

— В подходящее для привала место, — ответила золотистому «солнышку» и, полюбовавшись его озадаченной физиономией, решительно пошла вперед.

— Керр, да она…

— Привал так привал, — перебил напарника норд, и Рил, недовольно полыхнув светом, заткнулся.

Рядом со мной плелся верный Рыж, которого всякие подземные аномалии совершенно не беспокоили, позади нас тихо кралась Надья. А норд, обойдя меня, обернулся на ходу и чуть насмешливо спросил:

— Может, расскажешь уже, что тебе нашептала твоя подруга «шизофрения»?

Я на мгновение опешила от такого заявления, а потом улыбнулась. Догадался, значит, предводитель, отчего я вся такая загадочная иду и ни с кем не разговариваю. И ведь не стал допытываться и упрекать во лжи, а позволил принять решение самой. Любопытно, почему? Доверяет? Или просто хотел посмотреть, куда нас заведет знакомство с Лин? А… не важно! Главное, что признаваться в утаивании информации мне уже не придется.

— Шизофрения? — мне показалось или глаз элементаля и правда нервно дернулся?

— Ага, — я улыбнулась и ему, даже подмигнула для пущего эффекта. — Она самая.

Лиин, судя по хохоту в моей голове, прекрасно нас видела, слышала и… наслаждалась представлением, оставаясь для всех «невидимкой».

Немного позже…

Когда мы вошли в эту пещеру, я не поверила собственным глазам. Это все походило на мрачный выставочный зал, или на причудливую мастерскую, хозяин которой зациклился на своей музе. Ее он и высекал из камня. Раз за разом: меняя позы, ракурсы, прически… Но в каждой скульптурной композиции, находящейся в этом помещении, неведомый художник отражал черты всего одной натурщицы и ее странного пса. Хотя нет, не пса. Скорее, некой помеси керса с лисой и, судя по змеиному хвосту и чешуйкам на длинных тонких лапах — ящерицей. Головы всех без исключения статуй украшали прически, чем-то похожие на африканские косички: объемные, длинные, доходящие девицам до колен, у животных они напоминали львиную гриву, плавно переходящую в густой гребень на спине.

— Кто это? — озвучила мои мысли вивьера, удивленно разглядывая засилье каменных близнецов. — И кто все это сделал?

— Понятия не имею, — честно призналась я, с интересом разглядывая девушек с «собачками». Вот одна сидит рядом со своим питомцем и гладит его по гладкому боку, покрытому едва заметной чешуей. А вон там стоит другая и, чуть подавшись вперед, всматривается каменными глазами в даль. Рядом же в охотничьей стойке застыл ее четвероногий друг. Третья полулежит на небольшом возвышении, положив голову на спину зверя. Четвертая задумалась, подперев рукой подбородок, пятая… да их тут столько, что в глазах рябит! — Ли-и-ин? — протянула я, озираясь по сторонам — А, Лин?

— Что, Лер? — подняв голову, спросила ближайшая ко мне статуя и… сошла со своего постамента.

— М-мамочки, — запинаясь, пробормотала я и, отступив назад, угодила в объятия Керр-сая. Сжав мои плечи, мужчина спокойно проговорил:

— Ну, здравствуй, шизофрения.

— И тебе, герой, не хворать, — ответила на языке лэфири большая лохматая зверюга, на глазах сменившая каменный окрас на темно-синий, как у орн. Она тряхнула роскошной гривой, которая и правда походила то ли на толстые жгуты, то ли на косички, и, облизав более вытянутую, чем у керсов, морду длинным раздвоенным языком, представилась:

— Нифелин-11, или просто Лин, ну а как вас зовут, я уже в курсе.

— Химера-хамелеон, — восхищенно протянула Надья. — А я думала, что это все сказки.

— Какие сказки? — немного придя в себя, спросила я. — Лин, ты химера?

Собеседница скосила свои желтые глазищи на кудрявую, тяжело вздохнула и ответила:

— Смотря, что подразумевать под химерой. Если козье тело, львиную голову и змеиный хвост, то два пункта из трех подходят.

— Обалдеть! — и снова вивьера произнесла то, что вертелось у меня в голове. Я же, легко вывернувшись из рук норда, приблизилась к существу, которое представляла как угодно, но только не четвероногой зверюгой раза в полтора крупнее меня. Стоп! А ведь тогда, в тумане, мне виделся кто-то двуногий… приглючилось или Лиин спасала нас не одна? Взгляд упал на ближайшую статую остроухой девицы и, озаренная догадкой, я поинтересовалась:

— А это кто такая?

Лин чуть повернула голову и, посмотрев на каменную соседку, сказала:

— Маруся.

— Кто? — в один голос спросили норд с вивьерой, для которых имя было незнакомо.

— Маруся, — повторила Лин, подмигнув мне желтым глазом. На кошачье-лисьей морде появилась улыбка, и она была бы даже похожа на человеческую, если бы между острых звериных клыков не мелькнул змеиный язык. — Маруся Савичева, — к одному непонятному для лэфири слову, химера добавила второе и, довольная эффектом, насмешливо фыркнула. — Подруга моя, бывшая, — выдержав паузу, пояснила она нам. — Нет ее больше. Увы.

— И поэтому ты решила ее увековечить в камне? — по-новому глядя на бесконечное множество похожих статуй, спросила я.

— И поэтому тоже, — ответила… скульптор.

— А еще почему?

— Чтобы удобно было маскироваться и сбивать со следа охотников, — пояснила собеседница.

А я, осмотрев ближайшую каменную Машу, перевела взгляд на ее создательницу, оглядела химеру с головы до ног, и с сомнением проговорила:

— И как, интересно, тебе удалось такое сделать? — четвероногое создание упорно не желало представляться с рашпилем в зубах и молотом в лапе.