— Что за парень этот Аркаша?

— Ничего плохого о нем не скажу. Конечно, современная молодежь, может и не поздороваться. Но не такой грубиян, как эти двое…

Дверь сороковой квартиры открыл хмурый мужчина в полосатой пижамной куртке. Он сказал, что Аркадий только что вышел. Поглядев на вешалку, сообразил:

— Пальто и шапка его тут, значит, к Рыбаковым спустился, — и со значением посмотрел на Сергея: не мне, мол, вам рассказывать, что там случилось. — Между прочим, это уже третья кража в нашем доме за последние два года, а милиция, похоже, только тем и занимается, что опрашивает жильцов. Был бы хоть какой-то результат…

— На этот раз должен быть, — обнадежил его Сергей. — Согласно статистике, раскрывается каждая третья квартирная кража.

Он знал о тех двух, упомянутых отцом Аркадия. Одна случилась летом прошлого года, другая осенью позапрошлого. Но те кражи были со взломом дверей и к последней, у Рыбаковых, навряд ли имели отношение: у каждой группы квартирных воров, как правило, свой почерк, своя, так сказать, методика проникновения, которую они редко меняют, а стараются отработать ее, раз от разу набираясь опыта. Одни поднаторели на подборе ключей, другие успешно применяют «фомки», третьи, подобно скалолазам, предпочитают спускаться с крыш на веревке.

Один юный «скалолаз» при помощи веревки с навязанными узлами обследовал двенадцать квартир, пробираясь в них через лоджии и балконы. Сергей тогда еще не занимался делами о квартирных кражах, но об этом парне был много наслышан. Сразу после ареста «скалолаза» в райотдел милиции явилась его мать с кучей медицинских справок и заключений, из которых следовало, что ее сын инвалид второй группы по причине врожденного недоразвития почек. И вообще дышит на ладан. Адвокат стал добиваться его освобождения из-под стражи под денежный залог. Прокурор категорически возражал против изменения меры пресечения: «Двенадцать краж! Вы в своем уме? Ах инвалид? Вы когда-нибудь видели инвалида, который лазал бы, как обезьяна, с шестнадцатого этажа на девятый и обратно?» Поместили «скалолаза» в медсанчасть следственного изолятора, и там ему вскоре стало хуже, а потом он и вовсе расхворался. Врачи согласились с тем, что ему необходим домашний постельный режим, и возник разговор даже о переводе его на первую группу инвалидности. Только тогда и освободили парня под залог. Однако не прошло после этого и трех месяцев, как он опять пошел надело, подобрав себе новых помощников, которые должны были подстраховывать его с крыши и поднимать туда «изъятые» вещи. На лоджию десятого этажа парень спустился благополучно, бесшумно выставил оконные стекла, проник в комнату. Однако тут у него случился сильнейший приступ. Боль была такая, что он даже не слышал, как вернувшиеся из гостей хозяева вызвали милицию. Сообщники «скалолаза» удрали, а сам он опять был водворен в медсанчасть, где и скончался от полной атрофии почек. Шестнадцати лет от роду.

У Рыбаковых случай был особый: следов проникновения воров в квартиру пока не обнаруживалось. Решетки на окнах целы, и навряд ли кто-то сумел подобрать ключи к двум импортным замкам, приваренным к стальной двери.

Опросив соседей, Сергей вернулся к Рыбаковым и действительно застал там Аркадия. Оба парня сидели на диване в Вениной комнате и развлекались с овчаркой. Виляя хвостом, собака ловила зубастой пастью руку Аркадия. При появлении оперуполномоченного она сердито зарычала и развернулась к нему, но Веня поймал ее за ошейник и приказал сидеть смирно.

Бородин спросил о парнях, что накануне ошивались в подъезде. Нет, не знают, поскольку в это время были в школе.

— Может, Вовка с Пашкой, — предположил Аркадий, вопрошающе поглядев на приятеля, и пояснил Сергею: — Они из тринадцатой квартиры вон того дома, — он показал кивком головы в сторону окна. Два брата. Турыгины.

— Может, и они, — безразлично дернул плечом Веня. — Не знаю, зачем приходили.

Прежде чем распрощаться с Рыбаковыми, Сергей задал еще несколько уточняющих вопросов родителям. Для этого он вышел в прихожую и прикрыл за собой дверь Вениной комнаты.

— Как он у вас, — кивнул Сергей на дверь, — в своей-то комнате сам прибирает?

— Да мы не требуем, лишь бы учился хорошо, — вздохнула мать.

— Без двоек и пятерок, — улыбнулся отец.

— Да уж ладно! — сердито посмотрела на него жена. — Посмотри как вон другие учатся!

— А мусорное ведро выносить — чья обязанность?

— Когда и он вынесет, — мать кивнула на дверь Вениной комнаты.

— Если хорошо попросишь, — вставил отец.

Тут Сергей заметил, как тихонько, совсем чуть-чуть приоткрылась дверь в Венину комнату, и в щели блеснул любопытный голубовато-серый глаз. Сергей поманил пальцем:

— Ну-ка, друг ситный, поди сюда!

Веня нехотя, смущаясь, вышел в прихожую:

— Че?

— Все слышал?

— Не, немного.

— Вот твои родители говорят, что неважно ты учишься! Пятерок совсем нет.

— Зачем они мне?..

— Ну как это зачем? Ты кем быть-то хочешь?

— Сыщиком! — выпалил из-за его спины Аркаша.

— Не думал еще, — честно признался сам Веня.

— Сникерсами будет торговать! — Аркаша хохотнул и выдул изо рта молочно-белый пузырь из жвачки.

— Ты помолчи, Аркадий! — грозно осадила его Рыбакова.

— Послушай, друг, — сказал ему Бородин. — Ты иди-ка домой! Потом мы с тобой отдельно побеседуем.

— А че? — спросил тот, не двинувшись с места.

— Ты понял? — жестко глянул на него Бородин.

Аркаша, продолжая чутко прислушиваться к разговору, подался к двери. Когда он ушел, Сергей обратился к Рыбаковым-старшим с неожиданной просьбой: отпустить сына с ним в райотдел милиции.

— Надолго? — встревоженно осведомилась мать.