— Я хочу этого, carissima. Я никогда ничего так не хотел за всю свою жизнь.

Она вздохнула.

— Я бы чувствовала себя здесь в безопасности.

— Ты будешь в безопасности. — Он отодвинул ее на расстояние вытянутой руки и улыбнулся. — Я не буду ограничивать твою свободу, Лиза. Я не запрещу тебе рисовать. Все, что я могу предложить тебе, это обожание. Подумай.

— А-дам?

Ее голос становился слабее.

— А-дам?

Она постоянно обыскивала комнаты, но в них было пусто. Мебель исчезла. Только пыль осталась на полу. Молча поднявшись наверх, она снова и снова бродила из комнаты в комнату. Комната, в которой она жила с Адамом, комната, в которой он жил со своей женой. Комната сына — и та была пуста, со стен были сняты рекламные плакаты и картинки, книги исчезли.

— А-дам? Ты нужен мне.

Ее силы таяли без Адама, от которого она подпитывалась энергией. Скоро ей придется вернуться в горы, где лежит ее спящее тело, оставшееся в другом времени. Нет никакой связи, никакой возможности отыскать его. Не осталось никакой энергии, чтобы предпринять что-то еще, помимо бесконечных блужданий по пустому дому в Сент-Албансе, где розы нового сезона торчали на хилых кустах, неподрезанные и неухоженные. Скоро сюда приедут новые хозяева. Они планируют многое здесь переделать. Они хотят кое-где пробить стены, поменять оконные рамы, гараж переделать в игровую комнату, перестроить чердак. Они собираются пригнать в сад бульдозер, устроить там пруд, выкопать старое грушевое дерево и розы. Их не волнует, что в доме умерли две женщины. Они не суеверны. Им и в голову не приходит, что тут могут водиться привидения.

Брид наблюдала за ними из окна, когда они ходили по саду и громко обсуждали, что они сделают с цветочными клумбами, которые так любил А-дам. Если они и видели кошку, прятавшуюся в кустах, то это их тоже не волновало. Рассыпанная вокруг хорошая доза перца быстро отвадит ее.

— Итак, Брид, ты не спишь?

Голос Бройчана донесся до нее издалека, словно слегка приглушенный морским туманом. Пора возвращаться к нам, Брид. Время твоих путешествий истекло. Видишь, со мной твой брат, который ждет тебя.

— Гартнайт? — Она открыла глаза. — Гартнайт, ты тоже здесь?

Где она? Тротуар был влажным и холодным. Кто-то стоял над ней.

— Это одна из тех хиппи. Накачалась наркотиками, судя по всему. — Женщина в пластиковом дождевике с магазинной тележкой на колесиках фыркнула и прошла мимо. Следующий прохожий бросил ей несколько пенни, которые прокатились по тротуару и валялись рядом с ней, образовав полукруг. Теперь она кричала.

— Гартнайт?

— Что она сказала? Наверное, иностранка. Лучше позвать полицию.

Люди подходили и уходили. Никто ничего не делал. По мере того как становилось холоднее и темнело, она забилась в тень, моля, чтобы вернулся ее кошачий образ и она могла бы куда-нибудь спрятаться и поохотиться, а потом свернуться клубочком в каком-либо убежище.

— Брид, больше нет смысла прятаться. Возвращайся.

Она чувствовала, как он тянет ее. Цепь вокруг ее щиколотки впилась в ногу, и она застонала от страха. Адам спас бы ее, если бы знал. Где он? Почему он оставил дом? Почему все изменилось?

— Брид, ты нарушила правила жрецов. Ты не подчинилась богам. Они гневаются, Брид. Ты была слишком хитрой. Ты использовала их в своих целях. Ты должна предстать перед ними и искупить содеянное.

Вставай. Уходи, от этих людей. Она знала, что могут сделать люди, которые во все вмешиваются. Они могут отвезти в больницу, где тебя запрут и заставят носить странную одежду и есть отвратительную пишу. Они запрячут тебя туда, где не видно ни солнца, ни луны, где ты не сможешь омыть ноги в темных водах горного потока или в горячей ванной Адама. Вместо этого с тобой будут обращаться как с рабыней. Она чувствовала на себе цепь, цепь Бройчана, обмотанную вокруг ее лодыжки, удерживающую ее, не дающую ей сбежать. Когда она вернется на кровать в его зале, она умрет от его руки — это будет жертва богам, которые были обижены ее поведением. Ей некуда было идти. Некому присматривать за ней. Ей нужно встать. Ей нужно двигаться.

Она не совсем помнила, как оказалась в саду. Только что она была на мокрой улице Сент-Албанса, а теперь стояла, прислонившись к старым, поросшим лишайником воротам. Ее пальцы, лежавшие на верхней планке ворот, застыли от холода. В фермерском доме было темно. Она нахмурилась. Ее зеленое платье было тонким и насквозь промокшим. Она от холода дрожала. На секунду закрыв глаза, попыталась представить себя в мягкой и теплой кошачьей шкуре, почувствовать, что она смотрит на мир узкими глазами и прислушивается ко всему чуткими остренькими ушками. Ее пальцы поцарапали ворота, пытаясь превратиться в когти, но ничего не получилось. Кусочек старого дерева попал ей под ноготь. Вздрогнув от боли, она увидела капельку крови на бледном лишайнике. Она оторвала кусочек мха, обернула его вокруг пальца, а потом направилась к дому.

Она осторожно обошла вокруг него, заглядывая в окна. Она уже знала, что в доме никого нет. В гараже стояли две машины, но он был заперт. Конечно, А-дама здесь тоже не было. Он тут и не появлялся.

Забравшись в один из старых сараев, она обернула мешок вокруг плеч и села, прислушиваясь к стуку дождя по крыше. Бройчан не сможет найти ее здесь. И люди из Сент-Албанса, которые хотели отвезти ее куда-то и накормить супом, тоже не достанут ее здесь. Здесь она может отдохнуть до утра, а потом приступит к поискам. Так или иначе она снова найдет А-дама, даже если это займет у нее целую вечность.