Каменная площадка была пуста.

– Его здесь нет, – произнес Питер хриплым от разочарования голосом. – Тело Лобенгулы исчезло!

Тунгата сделал правильный вывод, заметив, что наружная стена, закрывавшая вход в пещеру, была разобрана, а потом сложена не так тщательно, как раньше. Гробница старого короля давно была разграблена. Тело давно унесли, а вход в пещеру заделали, чтобы скрыть следы осквернения.

Питер Фунгабера поднялся на каменную площадку и принялся ползать по ней на карачках. Тунгата равнодушно наблюдал за ним, поражаясь, в какое нелепое существо могла превратить алчность даже такого опасного и сильного человека, как Фунгабера. Генерал что-то бормотал про себя, перебирая скрюченными пальцами пыль.

– Посмотри! Посмотри на это! – Он поднял какой-то маленький предмет, и Тунгата подошел ближе. Он узнал черепок от глиняного горшка, украшенный ромбическим узором, – так традиционно матабелы украшали горшки для пива.

– Горшок для пива, – пробормотал Питер. – Один из горшков с алмазами разбился! – Он отбросил черепок и принялся еще более лихорадочно рыться в мусоре, поднимая облака пыли, которые медленно танцевали в луче фонаря.

– Есть! – Он нашел что-то еще. Что-то совсем маленькое. Он зажал предмет, не больше грецкого ореха, между большим и указательным пальцами. Луч фонаря, направленный на предмет, мгновенно превратился в сотни радужных лучиков, которые осветили лицо Питера Фунгаберы.

– Алмаз, – произнес он с благоговейным трепетом, медленно поворачивая камень.

Это был неограненный камень, но настолько симметричной формы, что каждая идеальная грань ловила и отражала даже слабый свет фонаря.

– Как он прекрасен! – пробормотал Фунгабера, поднося камень к глазам.

Алмаз представлял собой идеальный восьмигранник, и цвет его, даже при искусственном свете фонаря, был чистым, как вода в горном ручье.

– Прекрасен, – повторил Фунгабера.

Выражение восторженной мечтательности постепенно исчезало с его лица.

– Только один, – прошептал он. – Один камень, оброненный в спешке, вместо пяти горшков, полных алмазов.

Он перевел взгляд с алмаза на Тунгату. Свет низко опущенного фонаря придавал его лицу демонический вид.

– Ты знал, – хрипло произнес Фунгабера. – Я чувствовал, что ты что-то скрываешь. Ты знал, что алмазы унесли, и знал, куда.

Тунгата покачал головой, но Фунгаберой уже овладевала ярость. Его лицо исказилось, покрытые белой пеной губы шевелились беззвучно:

– Ты знал!

Он бросился с карниза на Тунгату с яростью раненого леопарда.

– Ты скажешь! – пронзительно завопил Фунгабера. – Ты все мне скажешь!

Он ударил Тунгату по лицу стволом пистолета.

– Говори! Говори, где они!

Удары градом сыпались на лицо Тунгаты.

– Говори, где алмазы!

Сталь рассекла щеку Тунгаты до кости, и он упал на колени. Питер Фунгабера заставил себя отойти и прислонился к каменному карнизу, подавляя ярость.

– Нет, – произнес он тихо. – Так слишком просто. Он должен помучиться…

Он скрестил руки на груди, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься на Тунгату.

– В итоге ты все мне скажешь. Ты будешь умолять, чтобы я разрешил тебе показать, где лежат алмазы. Ты будешь умолять, чтобы я убил тебя.

– Младенцы в дремучем лесу, – сказал Морган Оксфорд. – Это я о вас. Господи, засадили нас всех в дерьмо по самые уши.

Морган Оксфорд прилетел из Хараре, как только ему сообщили, что полиция Ботсваны подобрала в пустыне Сэлли-Энн и Крейга.

– Американскому послу и британцам вручены ноты Мугабе. Британцы подпрыгивают и плюются пеной. Им ничего о тебе, Крейг, неизвестно, а ты являешься британским подданным. Мне кажется, они хотели бы запереть тебя в башне и отрубить башку.

Морган стоял у больничной койки Сэлли-Энн. Он не захотел сесть на предложенный Крейгом стул.

– Что касается тебя, мисс, господин посол просил передать, что желает видеть тебя на борту первого же самолета, вылетающего в Штаты.

– Он не имеет права мне приказывать, – прервала поток его горьких обвинений Сэлли-Энн. – Здесь не Советская Россия, а я – свободная гражданка.

– Не надолго. Особенно если попадете в лапы Мугабе! Убийство, вооруженное восстание и несколько других обвинений…

– Все ложные!

– Ты и твой приятель оставили за собой горы трупов, как банок из-под пива после пикника на День труда. Мугабе вступил в переговоры об экстрадиции с правительством Ботсваны…

– Мы – политические беженцы, – выпалила Сэлли-Энн.

– Скорее Бонни и Клайд, моя милая, по крайней мере по словам правительства Зимбабве.

– Сэлли-Энн, – вмешался в разговор Крейг. – Ты не должна волноваться…