Через три дня после его возвращения в кабинет Военно-воздушные силы Ирана заказали «Нармко» первую партию ракет «кестрел». Сто двадцать ракет стоимостью сто пятьдесят миллионов долларов. Питер понял, что испытал при этом весьма сильное чувство, которое может стать еще сильнее и даже вызвать привыкание, как наркотик. На деньги он всегда смотрел как на докуку, ему скучны были беседы с управляющими банков и работниками налоговой службы, но теперь он понял, что здесь совсем другие деньги. Он заглянул в мир, где живет Калиф, и понял: когда человек оперирует такими суммами, мечты о власти, равной власти Бога, вполне возможны – как и желание претворить их в жизнь.

Он сумел понять, но не сумел простить, и вот наконец, семь дней спустя после своего возвращения в Брюссель, заставил себя посмотреть в лицо тому, что обязан был сделать.

Магда Альтман исчезла. После короткого неудачного свидания в аэропорту Орли она с ним не связывалась.

Питер понял, что сам должен сделать первый шаг.

Он лишился своего особого положения, которое заметно облегчило бы выполнение задачи. Но он по-прежнему мог подойти к баронессе достаточно близко, чтобы убить, в этом Питер был уверен. У него ведь была возможность сделать это в Орли. Но такой путь – самоубийство. Даже если его не прикончат на месте проворные телохранители, неизбежно последует затяжной судебный процесс. Не требовалось долго ломать голову, чтобы понять: использовать историю Калифа для своего оправдания не удастся. Ни один суд в нее не поверит. Без показаний «Атласа» и американской и английской разведок Питера сочтут сумасшедшим. А их не будет, в этом он был уверен. Если он убьет Калифа, они обрадуются, но позволят ему пойти на гильотину, не сказав ни слова в его защиту. Питер хорошо представлял себе, как возмутилась бы мировая общественность, если бы стало известно, что столь неортодоксальная организация, как «Атлас», наняла убийцу для устранения выдающегося гражданина другой – дружественной – страны.

Нет. Он совершенно одинок, предоставлен самому себе. Паркер дал это понять со всей ясностью. Но Питер понял, что не хочет умирать, не готов пожертвовать своей жизнью, чтобы остановить Калифа, если есть другая возможность. Другое дело, если бы такой возможности не было.

Планируя ликвидацию, он думал о своей жертве как о Калифе и никогда – как о Магде Альтман. Только так он мог хладнокровно обдумывать возникающие вопросы. Где, когда, а потом и как.

Он сам усложнил себе задачу, усовершенствовав личную охрану баронессы; при этом он в первую очередь заботился о том, чтобы сделать ее передвижения как можно более непредсказуемыми. Расписание ее появлений на людях охранялось строго, как государственная тайна, о ее присутствии на светских или общественных мероприятиях никогда не объявлялось заранее.

Если ее приглашали пообедать в Елисейском дворце, об этом сообщалось через день после обеда, а не накануне. Но все же были такие ежегодные события, которые баронесса никогда не пропускала. Они вместе обсуждали слабые места в системе ее охраны.

– Но, Питер, нельзя же делать из меня заключенную. – протестующе рассмеялась баронесса, когда он упомянул о них. – У меня так мало подлинных удовольствий... ты ведь не лишишь меня их?

Она ни за что не пропустит первую в сезоне демонстрацию новой коллекции Ива Сен-Лорана или начало сезона скачек и его главное событие – парижский Гран-при в Лоншане. В этом году она очень надеялась на победу своей гнедой кобылы-красавицы, Ледяная Пантера. Магда будет там. Несомненно будет.

Питер набросал список возможных мест убийства, потом оставил только самые вероятные. Например, поместье «Ла Пьер Бенит». Преимущество было в том, что Питер хорошо его знал. Глазом солдата он рассматривал широкие террасы лужаек, спускающиеся к озеру, намечал возможные линии огня. На дальней стороне озера в прибрежном лесу могут разместиться снайперы; можно использовать маленький лесистый холм севернее дома, откуда открывается вид на двор и конюшни. Однако поместье хорошо охраняется, и даже внутри него передвижения жертвы непредсказуемы. Можно неделю пролежать в засаде, а она в это время будет в Риме или Нью-Йорке. Вдобавок очень опасен отход через малонаселенную местность; из поместья ведут только две дороги, и полиция сразу их перекроет. Нет, «Ла Пьер Бенит» он вычеркнул из списка.

В конце концов остались только два пункта, которые первыми пришли ему в голову: помещение для участников скачек на ипподроме в Лонгшане и дефиле Сен-Лорана на авеню Виктора Гюго, 46.

Вероятно, понадобится снять контору в одном из этих зданий – дополнительный риск, даже если использовать вымышленное имя. Это делало скачки чуть более предпочтительными. Однако Питер медлил с принятием решения – ему хотелось сначала внимательно осмотреть место действия.

Важным преимуществом выбранных Питером мест было и то, что убийство можно было осуществить на расстоянии. Пистолет, нож или гаррота не избавляют от ужасных мгновений контакта с жертвой.

Он увидит Калифа издалека, в оптический прицел. Искаженная перспектива и измененные цвета придадут происходящему ощущение нереальности. Расстояние позволит избежать встречи. Ему не придется увидеть, как гаснет свет в этих огромных зеленых глазах, услышать, как с мягких прекрасных губ, которые дали ему так много радости, срывается последний вздох. Он быстро отбросил эту мысль. Она подтачивала его решимость, хотя гнев и желание отомстить не ослабевали.

Будь у него снайперское ружье калибра .222, какие используются в «Торе», это был бы лучший инструмент для решения задачи. Это ружье с длинным пригнанным стволом, с новым лазерным прицелом точно посылало пулю на семьсот ярдов. От снайпера требовалось только нажать указательным пальцем левой руки кнопку на ложе. Включался лазер, и луч вычерчивал траекторию пули. На цели появлялось яркое белое пятнышко размером с серебряную монету. Снайпер смотрел в прицел, и, когда пятнышко совмещалось с целью, нажимал на курок. С таким прицелом даже не очень подготовленный стрелок не промажет, а в руках Питера это оружие будет непогрешимо – и Колин Нобл даст ему такое ружье. Не только даст – вероятно, доставит с поздравлениями от корпуса морских пехотинцев США через старшего военного атташе американского посольства в Париже.

Однако Питер так критически продолжал анализировать свои планы, что понял: он оттягивает переход к активным действиям.

Шестнадцатый день после его возвращения в Брюссель пришелся на пятницу. Утро Питер провел на полигоне НАТО к северу от города; там демонстрировали новый электронный щит, созданный «Нармко»: он позволял скрыть от радаров ракеты ближнего действия и противотанковые ракеты. Вернулся он на вертолете с тремя иранскими офицерами, присутствовавшими на демонстрации, и в «Эполь де Мутон» они не спеша съели великолепный ленч. Питера, который провел три часа за обеденным столом, мучила совесть, и потому он до семи вечера работал над контрактом по продаже ракет.