— Князь Владимир! — обратился Мстислав Мстиславич к союзнику. — Хорошо стоят, а? Этак нам их и не взять!

— Говорил я — скорее надо идти! — Владимир Рюрикович безнадежно махнул рукой.

— Говорил, говорил, — успокоил его Мстислав. — Ну — теперь уж ничего не поделаешь. Делиться надвое станем?

— Зачем — делиться? Нас и так меньше, князь Мстислав! По одному они с нами легче управятся!

— Вот и поглядим. — Мстислав перестал улыбаться, глаза его стали непривычно строгими. — Делать будешь, князь Владимир, как я скажу. И не спорь! Мой поход. Я здесь главный.

Владимир Рюрикович пожал плечами:

— Разве я спорю? Хочется же, чтоб как лучше.

— Ну, коли хочется — тогда слушай. Войско делим надвое.

— А поганых куда?

— Им дело найдется. Ты, князь Владимир, Буркана не обижай, он крещеный, как и ты.

— Я и не в обиду. Просто говорится так.

— Ну и слушай. Ударим отсюда. Ты пойдешь на ляхов — вон, видишь, знамя? А я на угров пойду. До середины поля вместе дойдем, а там сразу делимся — твоих людей возьму сколько дашь — и вперед. Ты понял?

— А Буркан? — спросил Владимир Рюрикович. — Может, его и возьмешь себе?

— Он особо пойдет. Я ему сам скажу, что делать. Все.

Мстислав Мстиславич, заметив колебания своего молодого союзника, говорил голосом, не допускавшим возражений. На этом совет закончился.

Поехали к войску Если Удалой что и задумал, то поделиться с людьми этой задумкой не спешил Сказал коротко. что враг к бою готов, что часть смоленского полка на время переходит под его начало и что наступать следует немедленно.

После этой короткой речи Мстислав Мстиславич поехал к половецкому стану, расположенному на некотором отдалении от русских. О чем-то наскоро переговорил с Бурканом и вернулся к своим. В стане половцев тут же началась беготня и поспешные сборы. Отвечая на вопросительный взгляд Владимира Рюриковича. Мстислав только и сказал:

— Собираются. За нами следом пойдут.

И, больше ни на что не отвлекаясь, принялся осматривать свой сборный полк. Он состоял из собственной дружины и двух сотен смоленских воинов, пожелавших биться под рукой Мстислава Мстиславича. Они, в противоположность своему князю, не сомневались в действиях такого опытного военачальника, как Удалой. Все войско было уже на конях, ждать было нечего Князь сделал знак трубачам, они задудели в свои трубы пронзительно и вразнобой — и под эти тоскливые звуки войско тронулось.

Вышли на поле — и сразу услышали ответные трубные завывания — и справа и слева. Противник словно оповещал, что заметил их и тоже готов к бою.

Русские шли впереди, единым строем Половецкое войско двигалось позади, сохраняя расстояние в сотню шагов и не пытаясь его сократить.

Владимир Рюрикович, видя оживление во вражеском стане, все посматривал в сторону Мстислава — не будет ли от него какого-нибудь приказа дополнительного, который помог бы убедиться в осмысленности происходящего? Новых распоряжений не последовало.

Доведя войско до середины поля, Мстислав Мстиславич, как и обещал раньше, стал делить русских на две силы.

— Расходимся, расходимся, братья! — закричал он. — Князь Владимир! Иди на ляхов! Помогай тебе Бог!

Видя, что ничего другого делать не остается, Владимир Рюрикович повел свой полк туда, где над войском противника поднималось знамя с белым орлом. Уже можно было разглядеть, что ляхи начинают встречное движение, по ходу растягивая свои ряды. Понимая, что их больше, они решили поступить со всей возможной простотой — сблизившись с противником, охватить его спереди и с боков, отрезав все пути, кроме отступления.

Мстислав Мстиславич, отделив свой полк, направил его в сторону угорских знамен. Половцы, все так же держа начальное расстояние, приняли вправо, вслед за полком Удалого, словно давая всем, кому было видно, понять, что они отказываются поддерживать Владимира Рюриковича. Без сомнения, ляхи увидели это и оценили — их движение навстречу смолянам ускорилось, и торжествующий победный крик понесся над полем.

В полку Мстислава раздалось несколько недоуменных восклицаний. В самом деле — все выглядело так, будто князь Владимир брошен на произвол судьбы. Удалой резким окриком заставил всех замолчать.

Дальше он стал делать нечто совсем непонятное. Справа от его полка, удаленный от угорского войска, возвышался небольшой холм, поросший редким лесом, ограничивающий плоскую равнину. Если встать на этом холме, то можно увидеть перед собой как на ладони и угров, изготовившихся к нападению, а вдали — ляхов, все ближе и ближе подходящих к полку Владимира Рюриковича. Но встать на этом холме, с которого все так хорошо видно, значило уклониться от битвы. Тем не менее Мстислав Мстиславич именно туда повел свой полк, и вслед за ним пошли половцы.