Последняя фраза была произнесена шепотом. От пристального взгляда друга мне стало не по себе. От его молчания и того хуже. Наконец, адвокат вздохнул и взял меня за руку. И этому простому жесту я удивилась больше, чем его дальнейшим словам.

— Кажется, вы в чем-то заблуждаетесь, — голос Югаты был спокоен. — Рю не моя невеста. Моя мать действительно собиралась устроить для нас брак по договоренности, но я отказался. Поэтому мы просто однокурсники. Что касается остального — я буду вас защищать, пока требуется моя помощь.

Чего бы это ни стоило, — этого он не добавил, но фраза явно прочиталась во взгляде. Я взъерошила свободной рукой волосы, не зная, как вести себя дальше. Уговаривать было бесполезно, ругаться тоже. Да и не хотелось. Отчего-то, на душе стало очень легко.

— Тогда выздоравливай скорее, — так и не поняв, что делать, попросила я.

Из больницы мы вышли спустя час, все обстоятельно обговорив и получив напутствие не ввязываться в неприятности. Судя по безнадежному тону, с которым пожелание было произнесено, в мое хорошее поведение (или удачу с ним связанную) Югата не верил. Более того, он попросил меня выйти из палаты, мотивируя желанием переодеться, а на деле, переговорить с Кагэ наедине. Возмущаться я не стала: что ни делал адвокат, было в моих интересах. Но то, что он считал меня несмышленым ребенком, не способным этого понять, немного коробило.

Однако обижаться я не собиралась. Напротив, подробно рассказала о предстоящей сделке и получила несколько дельных советов, как себя вести. Поэтому на встречу шла намного более уверенной, чем была утром.

— Присядем? — оборотень стряхнул со скамейки пару листиков, очищая мне место. Машину мы припарковали неподалеку от кафе, где была назначена встреча, и решили прогуляться. Было любопытно посмотреть на живые завесы растений, частично закрывающие витрины, вручную сделанные плакаты, сообщающие о предстоящем фестивале, на старую, не потерявшую красоты архитектуру. Гуляя по центру, мы неожиданно наткнулись на местный парк, скрытый домами и пестрыми рыночными палатками.

Парк восхитил меня больше всего. По длинной ровной аллее тянулись стройные ряды деревьев. Выложенные гладкими камушками дорожки закручивались ровными кольцами в своеобразный узор. Его можно было увидеть только издали: внутри парк превращался в лабиринт, немного тусклый после зимы, но не менее интересный. Даже недавний дождь не оставил в нем особого следа, разве что в искусственно созданных водоемах. Здесь все было тщательно продумано — для воды сделаны стоки, а часть скамеек закрывали стеклянные крыши. Кагэ как раз предлагал отдохнуть на одной из них — и я не стала отказываться.

— Тут хорошо, правда? — парень присел, но не вплотную, вытянул ноги. — Кажется, будто домой попал. Так тихо, свежо… Особенно после всей суеты городских улиц.

— Скучаешь по дому?

— Я прожил в Розаводи пять лет. Привык как-то, — смотритель запрокинул голову, глядя на испещренное царапинками стекло: сквозь него небо казалось еще более серым. — Путешествовать интересно, но мне неуютно вдали от особняка. Словно я не на своем месте. Знаешь, в Розовой Заводи сейчас начинается самое красивое время: начнет цвести вишня, и все улицы будут усыпаны ее лепестками! В других городах только в парках такое увидеть можно, а там везде, куда ни посмотри, розовый ковер. И нежный аромат, витающий в воздухе!

Я отвела взгляд от мечтательной улыбки друга, сунула руки в карманы куртки — было прохладно.

— Если честно, не очень тебя понимаю. Я всегда встречала весну в Токае, — призналась я. — Хвалиться тут нечем, родители вечно пропадали в отъездах, а тетушка была слишком занята, чтобы возить меня в пригород. В Токае весна всегда одинакова: если лепестки и падают на асфальт, их не особо замечаешь, торопясь куда-то.

Поймав на себе недоуменный взгляд, я торопливо продолжила.

— Я не имею в виду, что в цветении вишни нет ничего красивого! Но ты так тоскуешь по дому, а у меня Токай даже близко такого чувства не вызывает. Я даже не уверена, что хочу туда вернуться, — я неожиданно выболтнула то, что вертелось у меня в голове, и тут же себя отругала. О моих терзаниях парням знать было необязательно. Чтобы отвлечь смотрителя от фразы, я лихорадочно стала выискивать что-нибудь интересное, и вдруг…

— Кагэ, смотри, разве там не Ёрики? — на минуту мне показалось, что пробежавший вдалеке мальчишка — наш знакомый юный детектив. Оборотень сначала лениво прищурился, затем вскочил со скамейки и присмотрелся внимательнее.

— Точно, — парень выглядел удивленным. — Впервые встречаю его за пределами города…

— Ну, ты и сам из Розаводи не особо выезжал, — со смешинкой заметила я, вставая вслед за ним. — Мир тесен.

— Поздороваемся? — Кагэ не сводил глаз с гуляющего неподалеку парня.

— Конечно, пойдем, — я первой пошла вперед, но оборотень догнал меня в три шага, и пристроился рядом.

— Ёрики! — негромкий оклик смотрителя заставил паренька подпрыгнуть на месте и резко оглянуться. Тонкие брови взлетели вверх, на лице отразилось изумление. Впрочем, растерянное выражение лица сменилось улыбкой, стоило мальчику понять, кто перед ним.

— Кагэ-сан, Асаяке-сама! Не ожидал вас тут встретить, — мое имя он произнес с небольшим сомнением, видимо, не был уверен, что правильно запомнил. Я улыбнулась.