Шрифт:
Валентин Борисович. Зачем? Я горжусь моей ученицей!
Саша подхватывает Веру на руки и несет в альков.
Маша. Стойте! Стойте! Александр Иванович, вы просили, чтобы я какую-нибудь подружку привела! Ну… секс втроем! Я согласна! Я на все согласна!
Валентин Борисович. Экий озорник! И за что я только сидел?
Ирина Федоровна. Вот она, значит, какая парикмахерша! Втроем? Ты слышала? Справку, справку с него, дочка, возьми!
Она. Я ничего не слышу. И слышать не хочу…
Ирина Федоровна. Ох, дура! Ну точно я в молодости.
Маша. Нина, хоть вы скажите! Остановите его, как жена… покойная.
Нина. А что я скажу? Чтобы в счастье не забывал и раз в год приезжал ко мне на могилку?
Маша. Господи, какие же вы, мертвые, эгоисты!
Вера и Саша почти скрылись за ширмой, но тут на сцену выкатывается на колесах диван, представляющий собой довольно сложное технотронное сооружение с компьютером, телевизором, стереосистемой и т. д. На диване комфортно устроился Виталик — бородатый мужчина в затрапезном халате и меховых тапочках.
Виталик. Прекратить прелюбодеяние! Немедленно!
Она. О нет! Тебя-то кто сюда звал?
Виталик. Ты! Ты же подумала сейчас: «Вот вернусь в Москву и разведусь с Виталиком!» Подумала?
Она. Подумала.
Он. Кто это?
Она. Это мой муж. Виталик.
Он. Какой еще муж?
Виталик (сурово). Законный!
Акт второй
На сцене все, как в конце первого акта: Виталик на диване. Остальные в недоумении. Саша вопросительно смотрит на Веру.
Она. Сашенька, познакомься, это мой муж — Виталик.
Он. Как в плохой пьесе.
Нина. В очень плохой!
Маша. Нет, вы только посмотрите: у самой муж имеется, а она чужих уводит!
Ирина Федоровна. Молодец, дочка, мужиков надо заготавливать впрок!
Он. Ты же мне сказала, что развелась.
Она. Я не говорила — развелась. Я говорила — рассталась.
Он. А это не одно и то же?
Валентин Борисович. Нет. Иногда жены расстаются с мужьями, даже не покидая супружеской постели.
Он. Ладно, допустим, это твой муж.
Виталик. Что значит «допустим»? Я могу и паспорт показать.
Он. Покажите!
Виталик подъезжает к нему на диване и протягивает паспорт. Саша берет документ и внимательно листает.
Виталик. Ну, как?
Он. В самом деле, муж. Со стажем.
Она. Только по паспорту. Между нами ничего нет. Абсолютно ничего!
Валентин Борисович. А вот это неправда, деточка: если между мужчиной и женщиной хоть однажды что-то было, это — навсегда. И потому я сейчас здесь.
Он. И давно между вами ничего нет?
Она. Сегодня — семь лет. Ровно семь лет назад, двадцать четвертого сентября, в день преподобной Феодоры Александрийской это случилось в последний раз.
Виталик (что-то набирает на клавиатуре и смотрит на дисплей). Точно, двадцать четвертого сентября, ровно семь лет назад, в День машиностроителя. С тех пор ни разу! Ни-ни!
Он. Значит, с сегодняшнего дня ты как бы девственница? (Подойдя к Вере вплотную.)
Она. Да! Пусть у нас все будет как бы в первый раз!
Он. А вы с Виталиком как бы венчаные?
Она. Нет. А ты хочешь как бы венчаться?
Он. Не «как бы», а по-настоящему!
Она (бросается ему на шею). Милый!
Нина. А мне он говорил, что люди венчаются от малодушия.
Маша. Мне тоже!
Валентин Борисович. Венчание — тот же брачный контракт, но печать ставит — почувствуйте разницу — не нотариус, а Господь!
Маша. Если он есть… Сколько я свечек в церкви понатыкала, а меня все время мужики бросают. Наверное, все-таки Бога нет!