Но ничего подобного не случилось.

Откинув крышку полностью, атлет заглянул внутрь и его губы растянулись в улыбке. Интересно, многие из зрителей уже списали его со счетов, когда трансляция прекратилась, а бункер, в который он забрался, теперь похож на мавзолей. Вряд ли кто-нибудь из них может себе представить, что сейчас Олег будет сидеть на полу в советском убежище и запивать водой сдобную ватрушку с сахаром и корицей.

Он раскрыл вакуумный пакет и с наслаждение втянул носом аромат выпечки.

Запах был так непривычен, что ударил по обонянию ничуть не хуже никотина или едкой гари. Это чувство быстро прошло, уступив место наслаждению. Мужчина уже касался носом немного черствого хлеба, пачкаясь в корице, но продолжая улыбаться и жалеть теперь еще и о том, что не может поделиться этой булочкой с Маргаритой.

Девушка могла наблюдать за ним по телевизору, но он не имел ни малейшего понятия, где она находится и что вообще происходит по ту сторону стены. Вся его жизнь теперь была здесь. Пока не остановится сердце или пока солдаты с эмблемами корпорации на своих футуристических доспехах не повезут его в Кремль. Другого будущего не существовало.

Впившись зубами в хрустящее поджаренное тесто, он продолжал наслаждаться моментом, забыв о том, что не знает, как ему выбраться обратно на поверхность, не знает, сколько сейчас времени, жив ли еще Железняк или уже умер, а может, его убила Ева. Вопросов было так много, но они все проходили сквозь него, будто песок сквозь пальцы. Он скопиться у ног и все равно будет преследовать повсюду, но сейчас эта дрянь совершенно не раздражала.

Довольно облизываясь, Олег с сожалением отметил, какая маленькая была булочка, и что воды в бутылке осталось только на пару глотков. Экономить не имело смысла, но сейчас вода была актуальна до предела.

Поднявшись на ноги, мужчина принялся внимательно осматривать полку за полкой, все кучи хлама и мусора в поисках полезных вещей или намека на то, как ему выбраться. Он верил, что при прошлых российских вождях, как, впрочем, и в любых других странах, подвластные им люди строили убежища не только с одним входом и выходом, а значит, у него есть шанс выбраться отсюда до того, как наступит обезвоживание или кто-то из атлетов найдет код и сподобится открыть люк.

Лампочки над головой мигнули, погрузив помещение во тьму на несколько секунд, и снова разгорелись ровным светом. На одну меньше. Всего их было восемь, теперь уже семь, и после случившегося совсем не хотелось думать о том, что это тенденция сохраниться и к двум проблемам добавиться и третья: как не сойти с ума в полной темноте.

Не удовлетворившись тем, что ничего не нашел, Олег принялся ворочать тяжелые металлические конструкции от стен к центру помещения, чтобы иметь возможность осмотреть бетонное покрытие. Но очень быстро понял, что на это сил у него не хватит. Раны давали о себе знать, вновь устремившимися по телу струйками крови.

Привалившись к перевернутому столу, Олег взялся за очередную перевязку.

Плотнее обмотав грудь и лодыжку, он почувствовал себя спокойнее. Глубокое размеренное дыхание, уверенные движения рук, сфокусированный взгляд. Мужчина был готов разгадать тайну этого бункера, но вместо этого продолжал сидеть на полу и глядеть перед собой.

Олега опутали воспоминания того дня, когда он попал в плен к одной из радикальных группировок, хозяйничающих в горах на границе с Южной Осетией.

Боевики напали ночью на лагерь миротворцев. Вспышки взрывов и автоматная стрельба главенствовали в ту ночь над узким ущельем. Многие из его друзей были убиты или пропали без вести, пытаясь найти спасение в горах. Олег сопротивлялся до последнего, успев с одним ножом в руке отправить на тот свет четверых мужчин в черных повязках. Все они были неплохо обучены, скорее всего, на ближнем востоке или в лагерях террористов на территории Грузии и Афганистана. Численный перевес нападавших, в конце концов, сделал свое дело: лагерь пылал в огне, а немногие выжившие были связаны и к рассвету сидели в глубоких ямах, выбраться из которых не представлялось возможным. Он плохо помнил, что именно происходило в те дни. Сознание подсказывало, что это к лучшему. И все же болевые ощущения от выкрученных рук и выбитых суставов казались настоящими и сейчас. Ему задавали много вопросов о количестве военных в регионе, об их передвижениях, но в ответ боевики получали лишь кривые усмешки и хриплые шуточки, после которых снова появлялась боль в челюсти и скулах.

Олег поморщился, недовольно проведя рукой по волосам.

Тогда все закончилось ракетным ударом по позициям группировки. Одна из ракет взорвалась совсем рядом со зданием, похожим на скотный двор, где боевики пытали пленных. Оглушенный ударной волной, но освободившийся от пут, Олег первым дотянулся до пистолета и убил еще троих, пока силовики не добрались до него и не оттащили к эвакуационному вертолету.

Давно это воспоминание не всплывало, но сейчас для него будто было самое время. Оно напоминало о том, что всегда есть выход, каким бы он ни был и от кого бы не зависел. Он всегда есть.

Сейчас надеяться было не на кого, тем более, что этот вариант казался слишком неправдоподобным. Конечно, можно было отсидеться в бункере, пока атлеты не перебьют друг друга, но когда их останется двое, что произойдет потом? Олег не был уверен в том, что кто-нибудь из триумфаторов не нажмет на кнопку и это место заполнит ядовитый газ.

И все же, почему здесь нет камер?

Мужчина поднялся на ноги и еще раз внимательно осмотрел все углы и потолок. Ничего. Никакого намека на круглые выпуклые линзы, которые украшали собой всю арену. Конечно, здесь могли быть микрокамеры, но подобные предметы тоже не попадались на глаза.