Петров в Ленинграде. Хочется попасть в пятый номер гостиницы «Англетер», ныне «Ленинградская» [7] , где был убит Есенин.

Народу в гостинице тьма-тьмущая — Октябрьские праздники. Большинство ученики. Решил устроиться в номер, но мест нет. Поговорил со швейцаром, посулил денег, но тот отказал. Тогда протолкался к администратору и на всякий случай в пачку сигарет под блестящую обертку сунул десятку. Спросив, не найдется ли места, достал сигареты. Администратор заметила десятку, но в номере отказала. И сколько ни упрашивал, заменив червонец на четвертную, номера не дали, и он с незнакомым мужчиной поднялся на второй этаж. Но пятый номер закрыт.

В цветочном магазине на Невском купил пять букетов гвоздик и, сделав из них три, прошмыгнул на второй этаж.

Пятый номер рядом с кабинетом директора. На табличке фамилия: Есинкин. «Чуть не Есенин», — подумал и зашел в кабинет. Объяснив, что хочет в пятом номере поставить на стол букет цветов в память о Есенине, один букет положил на стол. Директор поблагодарил.

— Обратитесь к дежурной.

Объяснил дежурной и вручил букет цветов. Она рассыпалась в любезностях.

— Если за этим заходили к директору, то и не стоило. Надо было сразу подойти ко мне.

Красные гвоздики в ноябре растопили душу работников гостиницы, и вот Колю в пятый номер заводят две женщины — дежурная и горничная.

— Сейчас здесь живут румыны, по фамилии Кармены, — сказала дежурная.

— Они знают, что в этом номере задавился Есенин?

— Знают, наверное.

Поставил гвоздики в вазу, а горничная налила воды.

— Вот придут Кармены и удивятся, что у них цветы.

Коля оглядывал номер. Правый угол пронзали трубы то ли отопления, то ли водопровода, и он засмотрелся на них. Есенина повесили на трубах.

— Как-то здесь жили поляки, и когда узнали, что в этом номере повесился Есенин, накупили свечей, зажгли их, и всю ночь читали стихи, — тихо сказала дежурная.

Поблагодарил женщин и записал фамилии старейших работников гостиницы. Хотелось разыскать тех, кто в ночь смерти Есенина дежурил в «Англетере».

В справочном дали всего один адрес, и он зашел в старинный дом. Дверь открыла дряхлая, лет восьмидесяти, старуха, и он объяснил, зачем пришел.

Скупой, очень скупой рассказ выслушал Коля и спросил:

— Вы не слыхали, Есенин задавился, или его вначале убили, а потом подвесили?

— Слыхала, но кто теперь точно скажет?

— Жив кто-нибудь из тех, кто в ночь смерти дежурил в гостинице?

— Не знаю. Теперь не знаю.

— Горничная, дежурная, швейцар — они тогда молодыми были?

— Горничную и дежурную не помню, а швейцар пожилой был. Говорили, что он поклонникам Есенина по кусочкам раздавал веревку, на которой повесился поэт.

Поблагодарив старушку, поехал в гостиницу «Октябрьская». Мест не было, и люди толпились возле администратора. Занял очередь. Одни, отчаявшись, уходили, другие снимали комнаты у предприимчивых ленинградцев. Адреса за плату раздавал швейцар, ссыпая мелочь в широкий карман роскошного пиджака.

Но вот, как в сказке, нашлись свободные номера. Дошла и до Коли очередь. Администратор стала заполнять карту гостя, но прочитав в паспорте графу, на основании чего он выдан, сказала:

— Мы не можем вас поселить в гостиницу.

— Как мне быть?

— Езжайте к начальнику паспортного стола. Если разрешит — устроим.

Ругая ненавистную запись «Положение о паспортах», поехал в отделение милиции.

— Товарищ капитан, я приехал посмотреть Ленинград, но меня не прописывают в гостинице «Октябрьская». Необходимо ваше разрешение, — Петров протянул паспорт с картой гостя.

— По какой статье сидел?

Не ожидал такого вопроса, но нашелся:

— По двести двенадцатой [8] .

Капитан весело, но с недоверием посверлил Колю глазами.

— Что надо в нашем городе?

— Приехал посмотреть Ленинград — колыбель Октябрьской революции.

Капитан усмехнулся.

— Нечего делать в нашем городе.

— Но я хочу посмотреть Ленинград.

— В гостинице остановиться не разрешу. Мой совет — уезжай быстрее.

Ночь продремал на Московском вокзале. Только засыпал — будила милиция. На вокзале страны Советов спать не положено.

Но все же немного отдохнул и целый день знакомился с городом.

На вторую ночь улыбнулось счастье: уснул на раскладушке в холле одной из гостиниц, а утром поехал в Петергоф. Вечером крепко заснул, вытянув ноги, в мягком сидячем вагоне поезда Ленинград — Москва.

В Москве увидел рекламу: в Колонном зале проводится авторский вечер Евгения Евтушенко. На мгновенье задумался: «А вдруг попаду?» Но взял билет на самолет и, решив: «Посмотрю по телевизору», — поехал в аэропорт.

Дома написал зарисовку в многотиражную газету о поездке в город на Неве.