Шрифт:
— Если б боялись, дома сидели б за печью, — сказал Цуцаев, а Торопов добавил:
— Других пугай, корреспондент, только не ледовых разведчиков.
Ксаныч улыбнулся и полез по трапу вверх.
«Мы едем, едем, едем…»
Ленька лежал на нарах и мрачно смотрел в потолок. Дела складывались плохо. Кинокамера не работает, а вокруг столько интересного! Вдобавок стала ворчать на него Светка, он ведь не хотел объяснять, кого и зачем снимал скрытой камерой. В «скрытый метод» она не очень поверила и, судя по всему, имела на этот счет свои соображения. К тому же последние три дня к старателям не приходили машины и уехать в город было не на чем.
— М-да… — Ленька вздохнул и в сотый раз подумал: получилось что на пленке или нет? Если получилось, пленка поможет разоблачить Жмакина.
От мрачных мыслей разболелась голова. Он посмотрел в окошко: сыпал снег. Начиналась настоящая летняя чукотская метель, буйные космы ее завихрялись, кружились.
Светка ушла к старателям смотреть, как промывают золото. Она целыми днями что-то записывала в блокнот, выспрашивала старателей обо всем. А Леньке было тошно — вокруг кадры, кадры, и какие — великолепные! Эх!
Кто-то вошел, стал шумно отряхивать снег с одежды.
— До чего тесная Чукотка стала — везде знакомые, — сказал вошедший.
Ленька так и подскочил. Это был шофер Шастун. Он засмеялся, и Ленька тоже.
— Как вы сюда попали?
— Ну, мне легче, я с товарищем.
Ленька хотел было спросить, с каким товарищем, но вовремя спохватился, вспомнив, какой у Шастуна товарищ.
— Привез, понимаешь, топлива старателям. Значит, куда теперь везти вас?
— В город! — Ленька соскочил с нар.
— Как раз туда еду, — Шастун смахнул кепку на нос и принялся скрести затылок. — Ладно, поедем. Зови свою приятельницу.
Через час они выехали. Машина долго прыгала по ухабам, пока не выехала на основную трассу. Метель разгулялась. Дворники работали вовсю, но стекла тут же затягивались белой пеленой.
— Вот и трасса! — Шастун свирепо крутанул баранку. — И что за сумасшедший скачет на мотоцикле? Эге, да их двое!
При выезде на трассу мотоцикл и бензовоз разминулись. Лейтенант Гусятников не разглядел быстро промелькнувших лиц за туманным лобовым стеклом. Дрововоз был наглухо закутан в тулуп и закрыт пологом коляски.
— А тот, в коляске, совсем замуровался! — хихикнула Светка.
— Видать, снег больно хлещет в лицо, — посочувствовал шофер.
В кабине было тепло и уютно. Мягко, успокаивающе гудел мотор. Вскоре Ленька ощутил какую-то тяжесть. Скосил глаза и увидел, что Светка, уронив голову на его плечо, заснула. От толчка на выбоине окатили Ленькину куртку густые русые волосы.
Он одеревенел, боясь пошевелиться и разбудить ее.
И опять низко над льдинами бреющим полетом идет ледовый разведчик. Теперь его курс лежит на восток.
Ксаныч отдышался, его накормили, напоили чаем, и он стал рассказывать ребятам о себе.
Так бы и сидеть ему в Черском, если бы не приземлился большой транспортный самолет, который вез на полярную станцию оборудование и продовольствие. Приземлился он здесь случайно — необходима была дозаправка.
Ксаныч, услышав об этом, загорелся: редкий случай попасть к полярникам, отснять там сюжеты для фильма. Он и про свои неудачи забыл. Подошел сразу к командиру. Отрекомендовался, попросил взять на борт.
Смуглый, красивый, со щегольскими, усиками командир пренебрежительно окинул его взглядом, но когда куртка Ксаныча распахнулась и на груди блеснул значок парашютиста с цифрой «300», пилот приветливо заулыбался. Однако тут же сделал озабоченный вид.
— Возьму, дорогой, но при одном условии, — он многозначительно поднял палец.
— Каком? — Ксаныч насторожился.
— Поймай мне четырех собак в поселке.
— Вы что, смеетесь надо мной?
— Разве над таким человеком можно смеяться? — командир кивнул на его значок. — Не только у меня самого безвыходное положение. Без собак улететь не могу, а ловить некому, все люди заняты по горло.
— Да зачем вам собаки?
— Не мне, а полярникам. Белые медведи их зимой одолевают. Продукты таскают, оборудование, приборы портят, на самих покушаются. Им собаки позарез нужны. Понимаешь?
В поселке собак было видимо-невидимо — полудиких, свирепого вида, лохматых, ростом с теленка. Они носились целыми сворами, грызлись друг с другом, но людей не трогали и сторонились. Они зорко следили за каждым человеком и, как только тот приближался, проворно отбегали в сторону.
Часа два гонялся Ксаныч по поселку за собаками, но безрезультатно. Тогда он купил в магазине оленью ногу и стал их подманивать. Собаки стояли в отдалении, облизывались, глядя на мясо, но не подходили.