В блокноте у Леньки недавно появилась запись: «Город на ключевой воде». Эту воду возят автоцистернами из ключа, расположенного неподалеку, между рудником и городом. Однажды Ленька прыгнул на подножку автоцистерны и проследил путь ключевой воды в городе. Из нее варили компот в многочисленных детских садиках, она охлаждала турбины электростанции, струилась из сетки душа на усталого грузчика и шофера. Вода питала весь город.

Ленька вернулся в гостиницу, шатаясь от усталости, но довольный — блокнот его распух от записей. Он встретил в коридоре Дрововоза, загнал его в комнату и до хрипоты читал эти записи. Степа молча слушал, потом спохватился, достал свой блокнот.

— Ты что, мои наблюдения будешь записывать? — переполошился Ленька.

— Наоборот, свои вычеркивать, — уныло сказал Дрововоз.

Сейчас город был весь затоплен бело-желтым цветом — из тундры навезли северных ромашек. Для этого по городу был объявлен специальный субботник. В нем участвовали и ребята во главе с Ксанычем. Жители вырезали цветы прямо с кусками дерна, а в городе эти куски очень легко укладывались в клумбы. К вечеру город золотился цветами.

И тут повалил снег, колючие снежинки опускались на большие, величиной с ладонь, цветы.

Светка расстроилась:

— Ой, теперь ромашки погибнут!

— Они выдерживают даже мороз, — успокоил ее Ксаныч. — Я узнавал. Это же северные ромашки!

И теперь. Пенька полз по крыше, чтобы снять панораму города, украшенного буйным цветом ромашек. Но едва он приник к визиру…

— Эй, а не слетишь? — в слуховом окне появилась всклокоченная голова Эдьки. Он был очень сердит.

— Не слечу, — пробурчал Ленька. «Эх, не успел!»- подумал он тоскливо.

— А ну, подползи сюда на минутку.

— Не могу, я снимаю ответственный кадр.

— Давай камеру, говорю! — заорал Эдька.

Дело в том, что «группа Пузенко» (то есть Светка и Ленька), которая испортила камеру, лишилась права снимать второй камерой, привезенной Ксанычем. Разрешалось камеру брать только Эдьке и Степе да еще Васильку. «Не уберегли камеру, сидите на сборе материалов», — отвечал Ксаныч, когда Ленька принимался ныть и выпрашивать у него «съемочку хоть маленького сюжетика». Особенно огорчало Ксаныча то, что было непонятно, отчего же не работает камера. Он потратил как-то целых полдня, разбирая и собирая ее, но так ничего и не узнал. Тогда он сказал:

— Отнеси в здешний быткомбинат. Может, там отремонтируют.

Но Леньке все некогда. Он повадился тайком брать вторую камеру, и на него постоянно обрушивался град упреков.

Грохоча железом, Эдька пробежал по крыше и плюхнулся рядом с Ленькой.

— Давай сюда! Ответственные кадры чужими камерами не снимают.

— Ну, Эдь, дай на минутку, — заныл Ленька. — Что тебе стоит?

— Нечего, — сосредоточенно сопя, Эдька проверил работу камеры. — А то еще и эту сломаешь…

— А ты куда, Эдь? Может, скоро управишься?

Эдька метнул взгляд карих глаз из-под густых ресниц.

— Футбол снимать.

Ленька тяжело вздохнул: футбол — это надолго.

Еще в самолете бортмеханик Торопов рассказывал, что в Арктике очень любят играть в футбол. Дрововоз удивлялся:

— В чем футболисты там мяч гоняют — в майках из оленьих шкур, что ли?

Но теперь он уже не задавал таких глупых вопросов, потому что в городе часто было жарко: столбик термометра поднимался до двенадцати градусов тепла. В такие дни на стадион с раннего утра по улицам начинали двигаться люди, а вскоре над городом разносилась бодрая мелодия «Марша футболистов».

Ленька взял в гостинице поломанную камеру и поплелся в быткомбинат.

— Что у тебя, мальчик? — спросила толстая приемщица.

— Кинокамера поломалась, — грустно сказал Ленька. — Отремонтируете?

— Кинокамера? — проходивший мимо высокий худой человек с морщинистым лицом остановился. — Ну-ка, дай сюда.

Он молча осмотрел камеру и, кивнув Леньке, пошел по коридору.

— За вами записать, Игнат Семенович? — крикнула ему вслед приемщица.

Они вошли в маленькую комнатушку. В углу стоял миниатюрный токарный станок, а у стенки под окном — широкий стол, заваленный фотоаппаратами, часами, транзисторными радиоприемниками и различными инструментами.

Мастер придвинул Леньке расшатанный стул, а сам быстро отсоединил блок объективов, надел очки в черной оправе и стал проверять мотор.

— Ну, рассказывай, молодой человек, где повредил механизм? — спросил он, ласково посмотрев на Леньку.

Ленька принялся было плести, как ехал на грузовике и его вместе с камерой зверски трясло, но мастер перебил:

— Видишь, сколько у меня работы? — он мягко взял Леньку за плечо и подвел к столу. — А я взялся за твою машинку, потому что ты мне понравился. У меня самого такой же малец на материке. Но, — он, улыбаясь, шутливо погрозил Леньке пальцем, — если ты мне будешь заливать, то ремонтируй сам.