Юрген оказался крепким стариком, с обветренным, загорелым лицом. Он принял нас радушно, но несколько сдержанно. Сказалась, наверное, привычка жить в одиночестве. За постой старый рыбак денег с нас брать не стал, сказал, что общение с новыми людьми уже само по себе хорошая награда. Он позвал нас в свой дом, накрыл на стол. Дом оказался небольшим, но уютным. Нам Юрген отдал одну из двух комнат, в которой находилась кровать, тахта, стол, шкаф, камин, кресло-качалка. Что ж, в тесноте, как говорится, да не в обиде. Я даже был рад, чего не скажешь о Астрае и Егоре. Девушке вовсе не улыбалось спать с нами в одной комнате. Вряд ли она стеснялась, скорее всего, гонор свой показывала. Послушнику же и вовсе было не до удобств. Морская болезнь довела его до того состояния, когда даже на тверди земной ощущаешь качку, так что до самого вечера он либо спал, либо тихо постанывал в кровати, которую ему, как больному, великодушно выделила Астрая. В общем, за столом сидели мы втроем. С Юргеном я общался через Астраю. Подсыпая нам нехитрый рыбацкий суп, угощая рыбными блюдами, коих здесь было в изобилии, наливая домашний ром (кстати, довольно недурен напиток!), старик расспрашивал нас о житие там, на материке, да что в мире происходит, а под конец задал вопрос, который, по моему разумению, более всего его интересовал:

– Что же привело вас на остров Медвежий?

Прежде, чем ответить, я немного помолчал, смакуя напиток и собираясь с мыслями, а потом сказал:

– Говаривают у нас, якобы в эту пору открывается путь-дорога с острова Медвежий к порогам Валгаллы. Правда это?

Юрген как-то особо посмотрел на меня, повертел в руке ложку, ответил степенно, сдержано:

– Есть такая легенда. Только смертным недоступен этот путь. Лишь ангелы, владеющие Ключом от Миров, могут отыскать ее.

– А можно поподробнее, – попросила Астрая, переведя для меня свой вопрос.

– Отчего же, – не стал отпираться рыбак. – Слушайте.

Говорил мне еще в детстве мой дед, а ему – его дед, что давно, еще когда только создавался наш мир, а Земля была молода и девственна, Творец облюбовал ее, и начал заселять живностью разной да растениями различными. Долго творил Он, пробовал и так, и эдак, да только все не нравилось Творцу. Не было искры, души в созданиях. И переделывал он множество раз нашу планету, перекраивал ее, добавлял и убавлял от нее, то давал луну, то забирал, творил большие создания и очень большие, но бестолковые, безмолвные были твари. И понял тогда Творец, что человека нужно создать, дабы он, как дите малое, радовал душу и знания перенимал. И создал Он человека, и заселил им Землю. Однако, устал Творец от трудов таких, и решил отдохнуть. Но, чтобы Ему никто не мешал, решил Он уединиться. После перекроя планеты очередного много островов тогда от материка, как щепы от ствола срубленного, отделялись и плавали в океане. Вот и решил Творец создать свой, тайный остров, до которого путь знал бы только Он, а начало пути положил с нашего острова, повелев не заселять его ни при каких условиях. И поставил стражем пути этого Ворона, дабы не позволял он человекам на остров заплывать, и только Ангелы имели право пройти по нему. А чтобы Ворон службу нес исправно и не спал, раз в год с острова Медвежий видно остров Творца, к которому ведет дорожка серебряная. А над этой дорожкой летает Ворон и каркает, и крылами своими машет, волны да ветра поднимая.

– Вот такая легенда, – закончил свой рассказ Юрген.

– А что, действительно видно этот остров? – спросил я на полном серьезе.

– Конечно, – в тон мне ответил рыбак. – Раз в год, все, как положено.

– Хотелось бы верить, – вздохнула Астрая.

– А вот через три дня сами увидите.

– И что, находились смельчаки, которые пытались до него дойти? – снова спросил я.

Юрген посмотрел на меня с такой болью, что я тут же пожалел, что вообще рот раскрыл. Он ответил медленно, тщательно подбирая слова:

– Много. В прежние времена сюда частенько прибывали викинги в поисках пути, уходили в море. Чтобы навсегда остаться там. А, может, и вправду достигали они острова, с которого начиналась Валгалла? Я не знаю. Помню только, еще когда мальчишкой был, прибыл на остров к нам один моряк из Франции, кажется. Тоже расспрашивал все отца, а потом как-то утром ушел на яхте в море и не вернулся. Я в тот день на скале игрался, видел, как уплывал моряк. Знаете, почему мне запомнился тот день? Потому что море было спокойным, словно озера на севере Медвежьего. Яхта француза уже на несколько миль отплыла, и вдруг с неба послышалось громкое карканье. Черная тень заслонила солнце, сорвался ветер, поднимая волны, которые бились о камни со стоном. Я испугался такой резкой перемены погоды, побежал к дому. Уже отбежав на несколько сотен шагов, до меня вдруг дошло, что солнце снова светит ярко, и бури нет, и ветерок такой легкий, словно щенок ручной. Я тогда подумал, что зря струхнул, решил вернуться. Но стоило мне вновь подойти к скале, как солнце мгновенно исчезало в тени, ветер вдруг срывался зверем, волны грозили разбить скалы на мелкую гальку. Я побежал домой, просидел в доме до вечера, и только перед самым закатом снова решился вернуться на скалу. В этот раз никакой бури не было. Все минуло, словно кошмарный сон. Только казалось мне, что на солнце мелькала какая-то тень. Вспомнился мне тогда рассказ деда да истории про викингов, и день тот запомнил на всю жизнь. А потом, много лет спустя еще один парень ушел, только это уже совсем другая история.

– Значит, через три дня?

– Да, через три дня. А вы, никак, остров хотите посетить? Не советую, если жить еще не надоело.

– Тогда зачем нам все рассказали?

Старик помолчал, а потом ответил, глядя мне в глаза:

– Мне и самому странно, только есть в вас что-то такое, что заставляет верить вам. Сила, что ли, особая? Не знаю. И страха за вас нет, одна уверенность, что не со злом вы идете. Вот так, сынок.

Действительно странно, потому что я понял Юргена, даже без помощи Астраи. Все до последнего слова.

После этого разговора Юрген держался немного обособленно, словно побаивался нас, что ли. Нет, он был гостеприимен, мы даже вместе с ним сети плели (а что еще оставалось делать?), или гуляли с Астраей по острову, пока послушник наш в себя приходил. Только разговаривал старик мало, все больше в глаза смотрел, словно пытался прочитать там то, о чем от нас не слышал, да ходил на закате на скалу в километре от его дома, стоял там до самой темноты, словно ждал кого-то.

В общем, три дня пролетели, как один. На четвертый день Юрген поднял нас на заре, заставил хорошо позавтракать, с собой тормозок собрал на троих, мол, перекусите в дороге, будто путь нам предстоял долгий (я еще во флягу бездонную залил литров пять чаю сладкого с медом), а потом повел к скале. Солнце едва поднялось над горизонтом, чайки только разминали крылья, ловя свежий бриз. От скалы в море вела розовая солнечная дорожка. Юрген остановился как раз напротив нее, некоторое время смотрел на спокойные, словно в озере, воды, а потом сказал:

– Вам пора. А если вернетесь – не забудьте зайти к старику, рассказать, какой он, остров Творца.

– Так вы все знали? – догадалась Астрая.

– С самого начала. В глазах ваших прочитал. Такое выражение есть только у тех, кто к острову идет. Мне смелости в свое время не хватило, зато мой Ричард…

Он замолчал о чем-то своем.

– Мы не успели заплатить вам, – осторожно сказал Егор. Астрая тут же одернула его.

Юрген, казалось, ничего не слышал. Он коротко сказал:

– Я буду ждать вас здесь каждый закат, – и тотчас удалился тяжелой поступью восвояси, словно взвалил на плечи непомерный груз.