— Voil`a, — сказал француз, ударив сапог о сапог. — Merci, mon vieux, [1887] — и взглянул на старика.

Старик сидел всё в том же положении, но губы его искривились от рыданий, и слезы стояли в глазах. Мальчик, внук старика, тоже заплакал. Француз вдруг нахмурился и швырнул сапоги назад к ногам старика и быстро отошел к своему товарищу, который возился с молодой, отчаянно визжавшей армянкой. Товарищ его догадался, что армянка кричала и не вставала с места потому, что должна была прятать что-нибудь под собой. Он взял ее за руки и хотел приподнять. Она отбивалась. Тогда он перехватил рукой за шейный снурок и вытащил крестик. Он рванул за крестик, и оттого-то так отчаянно завизжала армянка. Под ней были хлебы и ветчина, и ее подхватили французы, и золотой крестик он тоже хотел взять. Армянка, рыдая, поспешно зубами развязывала узелок. Пьер смотрел на всё это из-за забора. Когда солдат рванул за шнурок и армянка жалостно завизжала, Пьер, стиснув зубы и выкатив глаза, вышел в ворота к французу.

— Laissez cette femme! [1888] — сказал он.

— Voyons, pas des betises, [1889] — сказал француз, рукой отталкивая Пьера.

— Mis'erable, laissez cette femme! [1890] — закричал Пьер и, [1891] схватив француза за плечи, отбросил его. Француз, [1892] видимо, испугался в первую минуту, но вслед за тем несколько человек набросилось на Пьера.

— Arri`ere! [1893] — кричал Пьер, поспешно доставая пистолет, — je vous casse le cr^ane. [1894]

Неизвестно, что бы было с Пьером, но пока он доставал заряженный пистолет, француз набежал на него и схватил его за руку. Пьер вырвался и схватил за горло француза.

— A moi, Hubert! [1895] — кричал француз, но никто из товарищей не шел к нему на помощь. В то время, как началась свалка француза с Пьером, на площади показался конный разъезд французских улан, состоящий из офицера и 20 солдат. Все бывшие мародеры разбежались, и уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и взяли обоих. Офицер обратился сначала с вопросом к солдату, кто он и что тут было. Солдат оказался принадлежащим к 10-ому полку, находившемуся не в Москве. Он начал рассказывать историю, почему он пошел сюда, но офицер перебил его и сказал:

— C’est bon, vous direz tout ca au conseil de guerre qui vous jugera.

— A vous! Donnez votre arme. Parlez-vous francais? [1896] — обратился он к Пьеру. Пьер находился в взволнованно-восторженном состоянии, сознание которого доставляло ему самому большое удовольствие. Он бросил свой пистолет и, отвернувшись, хотел уйти. [1897] Улан стал ему поперек дороги и вынул саблю.

— Parlez-vous francais? —повторил ему вопрос. Он не отвечал.

— Ведите его, мы спросим переводчика, — сказал офицер.

— Ca m’a l’air d’un des incendiaires, [1898] — прибавил он.

— Il parle francais, capitaine, [1899] — сказал мародер.

— Так что же вы не отвечаете? Кто вы и зачем вам пистолет? — спросил опять офицер.

— Кто я? Я вам не скажу этого и не скажу, зачем у меня пистолет, —вдруг заговорил Пьер с отчаянными жестами, — я жалею только, что я не раскроил голову этому мерзавцу. Теперь ведите меня, куда хотите.

— Ah, ah, — проговорил офицер, нахмурившись, — marchons. [1900]

Объезд тронулся, но в это время дьяконица, всё время смотревшая на всё происходившее, с девочкой, которую прикинул ей Пьер, на руках, выбежала к нему.

— Что ж, голубчик, взяли тебя, а девочку-то куда ж? — говорила она.

— Qu’est ce qu’elle veut, cette femme? [1901] — спросил офицер. Пьер был, как пьяный, восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки. Он воображал себя героем.

— Ce qu’elle dit? —проговорил он. — Elle m’apporte ma fille que je viens de sauver de flammes, — проговорил он. — Adieu! [1902] — И он решительным торжественным шагом пошел между французами.

[Далее от слов:Разъезд французов был кончая:учреждена гауптвахта почти совпадает с печатным текстом. Т. III, ч. 3, гл. XXXIV.]

Наташа все время чтения сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Pierr’а. [1903]

— Очень, очень хорошо, — сказал граф задумчиво, [1904] когда кончилось чтение. [1905] — А вы что думаете, граф? — обратился он к Безухову.

— Я думаю, что наступили страшные и странные времена, [1906] что предстоит нам — страшное и великое.