Диваны, которые были не предназначены для сиденья, стояли у стен. Все было в белых тонах: подушки, ковер, даже ваза с белыми розами на столе.

В доме была мертвая тишина.

Саймон издал короткий вздох, бросил свой рюкзак на пол и поднялся наверх.

Габриэль хотел поднять рюкзак Саймона и внести внутрь. Декорация была ошеломляющей.

— Он сказал, что спустится через минуту. Пошли на кухню, — сказала Лэйни.

Габриэль сомневался, стоит ли наступать на паркет и следовать за ней. Следует ли ему снять обувь? Но ведь она не сняла.

— Твоя мама тоже работает? — спросил он. Было заметно, что дома никого не было до их приезда.

— Ну, работает — это слишком громко сказано, — Лэйни завернула за угол, и они оказались в огромной белой кухне, с металлическими вставками. Даже гранитное покрытие пола было белого цвета с серым рисунком.

Белый цвет уже порядком надоедал.

— Да, я знаю. Такое ощущение, что здесь живут серийные убийцы, правда? — спросила Лэйни.

— Я даже не подумал об этом, — хотя, на самом деле, это первое, что пришло ему на ум. — Что ты хочешь сказать, говоря, что работа — это слишком сильно сказано?

— Она волонтер. Везде. Красный Крест, Детский Госпиталь, Джон Хопкинс, этот женский центр в центре.

— Ты не впечатлена этим, — он не заметил, как сел на один из белых стульев, хотя и не хотел этого делать.

— Ну, это бы впечатляло, если бы она помогала людям. Она помогает в организациях банкетов. Она любит устраивать большие вечеринки, где бы она выглядела идеально, — Лэйни смахнула невидимую пылинку с угла. — Понял?

Не совсем. Но он кивнул.

Она достала свою книгу по тригонометрии с рюкзака.

Габриэль уставился на нее, ненавидя этот сборник страниц, склеенных между собой, который мог довести его до стресса.

— Ты же не хочешь сейчас заниматься?

— Ты хочешь заниматься? — она подняла брови.

Он пожал плечами и попытался принять ожидающий вид.

Она пожала плечами и встала со своего стула.

Пустой дом выглядел так, будто бы они вломились на музейную выставку. Дверь приоткрылась, показывая гостиную. Он смог различить только один телевизор, огромный экран, который занимал половину стены, но все равно это не было местом, где бы можно было упасть и смотреть игру. Было ощущение, что кто-то поставил этот телевизор по какому-то дизайну. Гостиная: большие окна, белый ковер, белый диван, большой серебряный экран. Даже офис отца Лэйни не имел ни единого листочка, который бы не лежал на своем месте.

Нет фотографий на первом этаже. Нигде.

Лэйни говорила о комнатах скучным тоном, как у гидов, в ее голосе не было ни капли увлечения.

— Ты не любишь свой дом? — спросил он, наконец.

— Я пытаюсь понять, почему это тебя волнует, — она посмотрела на него через плечо, когда они поднимались наверх. — Или ты всего лишь интересуешься?

— Да.

Она остановилась на полпути и повернулась к нему лицом.

— Ну, ты хотя бы признался.

Габриэль был на ступеньку ниже ее, и их глаза были на одном уровне.

— Я пытаюсь понять, как такая девушка, как ты, может жить в таком доме.

Он увидел искры в ее глазах, и поднял руки.

— Это было не нападение.

Это усмирило ее гнев на корню, он это точно мог сказать. Она закрыла рот и посмотрела ему за спину.

— Может, я не люблю все идеальное.

— Да неужели? — они были достаточно близко друг к другу, чтобы делить дыхание.

— А что же ты любишь Лэйни?

Она точно не любила быть выбитой из колеи, это было видно по реакции на его слова. Ему было интересно, теплые ли ее щеки, но он был уверен, что никогда не дотронется до нее, чтобы проверить это. Она была так напряжена в школе, когда сказала ему отступить от драки. Если он прикоснется к ней сейчас, она просто столкнет его с лестницы.

Или все же нет. У нее было растерянное выражение, а дыхание мягким и частым. Габриэль медленно поднялся.

И она отскочила, устремившись вверх по лестнице.

— Пошли. Если я заставлю тебя стоять слишком долго, я буду ничем не лучше твоего брата.

Он шел за ней, но эти слова заставили его остановиться.

— Что это значит?

— Это значит, что он для тебя ничего не делает, кроме домашнего задания.

— Я же говорил тебе.

— Да, да, он пытался помочь тебе, но ничего не вышло. Забудь. Ты когда-нибудь просил учителя помочь тебе? Знаешь, у них есть дополнительные занятия для этого.

— Ты серьезно? Дополнительные занятия?

— Это все из-за спорта? Он тебе помогает настолько, что ты можешь играть в команде идиотов?

— Нет. Все не так, — он сжал зубы и повернулся к стене. — Ты даже не знаешь, о чем говоришь.

— Я знаю, что было бы легче все делать за Саймона, но иногда я должна позволять ему справляться самому, чтобы он смог побороть это.

Теперь он повернул свою голову к ней.

— Как, например, быть побитым в школе?

— Ой, ну да, я должна была ему позволить драться? Как ты думаешь, что бы случилось с таким ребенком, как Саймон, если бы ему пришлось побить кого-то?