1908 г. Февраля 28. Я. П.

Очень рад был получить ваше письмо, милый Арвид, хотя и грустно было узнать, что вам тяжело было.1 Будем крепиться, милый друг: для христианина не может быть ничего дурного, кроме того, что в нем самом. А то, что в нем самом, в его власти.

Что же касается письма ваших журналистов, то я никак не могу исполнить их желания, т[ак] к[ак] не знаю и не могу знать никакой Финляндии, так же как не знаю и не могу знать никакой России. Знаю я людей, живущих в разных местах земного шара, более или менее близких мне никак не п[отому], что они, по странному заблуждению, считают себя подданными такого или иного правительства и привыкли говорить на том или ином языке, а потому, насколько мы соединены с ними одним и тем же пониманием2 жизни и взаимной любовью, вытекающей из такого понимания.

Нот никакого условия жизни, при котором люди — добрые люди — могли бы совершать такие ужасные преступления, как те, которые совершаются во имя патриотизма. Понимаю я, что угнетенные народности, как польская, финляндская, могут особенно легко поддаваться этому страшному искушению, но все-таки не могу без жалости думать о людях, которые поддаются ему. Вот всё, что могу сказать им.

Прощайте, милый друг Арвид, пожалуйста почаще пишите мне. Очень рад буду иметь общение с вами, потому что душевно люблю вас.

Лев Толстой.

1908. 28 фев.

Печатается первая часть письма но автографу, вторая по подлиннику, написанному на машинке. На втором листе автографа Толстой зачеркнул второй абзац, и письмо полностью было переписано на машинке (этот абзац в новой редакции). Адресату был послан подлинник, написанный на машинке, и первый (неисправленный) лист автографа. В подлиннике подпись и дата вырезаны. Воспроизводятся нами по публикации в «Огоньке». Впервые опубликовано почти полностью в финляндском журнале «Valvoja» 1908, от 10 апреля н. ст. Перепечатано в русских газетах 29 марта 1908 г., и в журнале «Огонек» 1908, № 14 — часть письма, подпись и дата воспроизведены факсимильно. Опубликовано полностью в ПТС, II, № 506.

Об Арвиде Александровиче Ернефельте (1861—1933) см. т. 68, стр. 23.

Ответ на письмо Ернефельта от 7 марта н. ст. 1908 г. Ернефельт от своего имени и от имени группы общественных деятелей и литераторов просил Толстого высказаться о финляндских делах. К письму было приложено циркулярное обращение, в архиве не сохранившееся.

1 А. Ернефельт писал: «Извините мне, что я так долго не пишу вам, но жизнь у меня была все это время трудная, а любовь к вам не давала жаловаться».

2 Далее печатается по подлиннику, написанному на машинке.

1908 г. Февраля 28. Я. П.

28 февраля 08 г. Ясная Поляна.

Очень благодарю Вас, милый Николай Михайлович, за доброе письмо Ваше. Мне теперь совестно вспоминать о моем письме 1906 года.1 Вызвано оно было тем, что я что-то писал резкое и недоброе о царской фамилии.2 И думаю себе: общение с Вами — и такое недоброе отношение к близким Вам людям. Это вызвало мое письмо. Теперь я бы не написал этого. Вы не можете себе представить, как изменяется жизнь, приближаясь к старости, т. е. к смерти. Я именно чувствую, что рост духовный идет как бы обратно пропорционально квадратным расстояниям от смерти, всё лучше и лучше. Надеюсь, что Вы доживете до этого и испытаете это. Теперь же мне дороже всего любовное общение со всеми людьми, безразлично кто они: цари или нищие. И потому для меня Ваше доброе письмо, уничтожившее то нехорошее отношение, которое вызвало мое, было для меня особенно дорого. Душевно благодарю Вас. Если Вы захотите прислать мне те в высшей степени интересные материалы, о которых пишете, то я буду очень благодарен.

Могу отвечать за свою discr'etion3 и моей дочери, которая одна переписывает мои письма.

Прощайте, дружески жму Вашу руку.

Любящей Вас Лев Толстой.

Подлинник написан и датирован на машинке, подпись собственноручная. Впервые опубликовано в «Литературном наследстве», № 37-38, М. 1939, стр. 323.

О вел. кн. Николае Михайловиче (1859—1918) см. т. 73, стр. 166.

Ответ на письмо вел. кн. Николая Михайловича от 2 февраля 1908 г. После письма к нему Толстого в 1905 г. Николай Михайлович не решался больше писать Толстому и только теперь, после беседы с П. А. Сергеенко, сообщившим о желании Толстого получить сведения о распорядке дня русских императоров, позволил себе написать. К письму он приложил эти материалы и, кроме того, спрашивал, не заинтересуют ли Толстого выписки из писем Николая I, относящиеся ко времени процесса и казни декабристов.

1 В письме от 14 сентября 1905 г. (а не 1906 г.) Толстой писал Николаю Михайловичу о том, что в их отношениях «есть что-то ненатуральное» и что не лучше ли прекратить их (см. т. 76).

2 Толстой резко писал о русских царях в статье «Единое на потребу» (см. т. 36).

3 [скромность]

Материалы о декабристах Николай Михайлович прислал в середине марта. О впечатлении, которое они произвели на Толстого, есть запись в Г, 2 от 17 марта (стр. 115).

1908 г. Февраля 28. Я. П.

Милый Михаил Александрович,

Я знаю, что вы точно любите меня, любите не как писателя только, но и как человека, и, кроме того, вы человек чуткий и поймете меня. От этого обращаюсь к вам с большой, большой просьбой. Просьба моя в том, чтобы вы прекратили этот затеянный юбилей, который кроме страдания и хуже чем страдания — дурного поступка с моей стороны, не доставит мне ничего иного. Вы знаете, что и всегда, а особенно в мои года, когда так близок к смерти — вы узнаете это, когда состаритесь — нет ничего. дороже любви людей. И вот эта-то любовь, я боюсь, будет нарушена этим юбилеем. Я вчера получил письмо от княжны Дондуковой-Корсаковой,1 которая пишет мне, что все православные люди будут оскорблены этим юбилеем. Я никогда не думал про это, но то, что она пишет, совершенно справедливо. Не у одних этих людей, но и у многих других людей вызовет чувство недоброе ко мне. А это мне самое больное. Те, кто любят меня, я знаю их, и они меня знают, но для них, для выражения их чувств не нужно никаких внешних форм. Так вот моя к вам великая просьба: сделайте, что можете, чтобы уничтожить этот юбилей и освободить меня. Навеки вам буду очень, очень благодарен.2