Так что одно не возмутительно несправедливое и не крайне глупое, что могут сделать люди, которым не нравятся мои книги,— это то, чтобы запирать, казнить, мучить не тех людей, которых много и которые всегда найдутся, а меня одного, виновника всего. И пускай не думают, что, вследствие разговоров в газетах о каком-то моем юбилее, я воображаю себя обеспеченным от всякого рода насилий. Я в этом отношении никак не поддаюсь самообману и очень хорошо знаю, что все эти толки о необходимости празднования моего 80-летия при решительных против меня мерах правительства тотчас же заменяется для большинства моих чествователей призванием давнишней необходимости принятия против меня тех мер, которые принимаются против моих друзей. «И давно, мол, пора поступить так». И потому опять и опять прошу и советую всем, кому неприятно распространение моих писаний, взяться за меня, а не за ни в чем неповинных людей. Советую потому, что только этим путем они, кроме того, что перестанут ронять себя, делая явную несправедливость, и на доле достигнут своей цели: освобождения себя хоть на время от одного из своих обличителей.

18 мая 1908. Ясная Поляна.

Печатается по машинописной копии. Письмо писалось в течение пяти дней: 14—18 мая (см. Дневник от 14 мая 1908 г., т. 56). Впервые опубликовано с цензурными искажениями в газете «Русь» 1908, № 140 от 22 мая.

О деле В. А. Молочникова см. письма №№ 121, 135 и 144.

После приговора по делу В. А. Молочникова Толстой переработал это письмо в статью. См. т. 37.

1908 г. Май начало — середина? Я. П.

Полагаю, что Софья Андреевна будет недовольна отправлением Абакумова1 в стан, и потому советую отправку его отложить.

Датируется по отметке С. А. Толстой на подлиннике: «1908 года, летом. К прикащику в мое отсутствие». Летом 1908 г. С. А. Толстая уезжала из Ясной Поляны дважды: 30 апреля в Москву (вернулась 3 мая) и 14 мая в Москву и затем в Петербург (вернулась 21 мая).

1 Дополнительных сведений об этом лице редакция не имеет. В Г, 2 упоминается яснополянский крестьянин Абаков.

1908 г. Мая 27. Я. П.

Милый и близкий моему сердцу брат Иконников, получил сейчас, 27 мая, ваше письмо, с волнением и любовью прочел его и спешу отвечать вам. Не могу передать вам того смешанного чувства восхищения перед вашей кроткой твердостью, страха за вас, жалости к вам и, главное, любви к вам, которые испытываю, когда думаю о вас. Помогай вам бог, тот, к[отор]ый в вас и которого вы знаете и которым живете. Как ни трудно то дело, к[отор]ое вы делаете, оно должно быть сделано и будет сделано, не вами, так другими. И как ни тяжело тем, к[отор]ые его делают, доля их счастливая. Не даром пройдет жизнь, как она проходит для огромного большинства, проходит не только даром, но только во вред своим людям братьям. И страдаю и радуюсь при известии о том, что со всех сторон всё чаще и чаще просыпается в людях то сознание, которым вы живете, и которое заставляет вас делать то, что вы делаете.

На днях получил известия об отказах и приговорах к тюрьмам в Болгарии,1 в Венгрии2 и всё чаще и чаще в России.

Моя свояченица, жена петербургского сенатора, была в нынешнем году у нас и написала о своем пребывании у нас книжечку. В книжечке этой она описывает бывший у нас разговор о вас, о том, как я читал им несколько мест из ваших писем. Она напечатала это, не спросив моего разрешения.3 Я бы просил ее не печатать о вас с полным именем, боясь того, чтобы это не повредило вам. Но так как это уже напечатано, то посылаю вам эту книжечку.

Вы как будто недовольны собой тем, как вы держали себя на суде. Как же еще лучше держать себя? Безропотно и спокойно принять объявление о 4-х летнем заточении, зная, что мог бы избавиться от него? В нервном же возбуждении мы не властны. Не нужно ли денег и сколько?

Не помню, есть ли у вас Круг Чтения и Мысли мудрых людей и вообще есть ли у вас книги, и если вам нужны какие-либо книги и вам можно иметь их, напишите. Для меня будет большая радость прислать вам.

Любящий вас брат Лев Толстой.

27 мая 1908.

Печатается по копировальной книге № 8, лл. 209—210. Впервые опубликовано почти полностью в ПТС, I, № 265.

Ответ на письмо А. И. Иконникова от 18 мая 1908 г. с сообщением о состоявшемся суде над ним, о возвращении в тюрьму из суда, о своем душевном состоянии.

1 См. письмо № 27.

2 Вилли Немрава (Willy Nemrava) сообщил о намерении Паролека (Parolek), жителя г. Ольмюца, отказаться от военной службы. Под влиянием пастора Паролек решение свое изменил.

3 См. прим. 2 к письму № 138.

1908 г. Мая 27. Я. П.

Со мной случилась великая бода, милая Таня: я получил две твои книжечки, за что очень благодарю тебя, а теперь, когда мне понадобилась одна для отправки тому Иконникову, о к[отором], ты пишешь, оказалось, что, я помню, желая их сохранить, я так хорошо их припрятал, что теперь не нахожу ни одной. Прости, что утруждаю тебя, но если ты хочешь сделать мне большое удовольствие, то пошли одну книжечку по след[ующему] адресу: Варшава, Мокотов, исправительное арестантское отделение, Антону Ив. Иконникову. Если же это неудобно, то пришли мне. Если и это неудобно, то прости за беспокойство. Братски и дружески целую тебя. Всё еще надеюсь увидаться. Привет Саше.1