1885 г. Конец ноября — первые числа декабря. Москва.

1) Передлывать повсти иностранныя, какъ Eug'enie Grand'e, на рус[скіе] нравы значитъ лишать эти повсти интереса знанія быта не русскаго и, главное, реальности. А лучше въ выноскахъ или въ текст длать разъясненія — чуждыхъ обычаевъ и условій.1

2) Повсть Хмелевой2 очень, очень хороша будетъ, если выкинуть вс разсужденія, описанія природы и красоты и, главное, уничтожить форму словеснаго разсказа и обращенія къ слушателю. Это можетъ выдти одна изъ лучшихъ нашихъ книжекъ.

3) Уменьшать расходы,3 п[отому] ч[то] расходовъ при расширеніи дла предстоитъ очень много.

4) Дикенса романъ Bleak House или Little Dorrit попробовать перевести весь съ коментаріями непонятнаго и съ исключеніями того, на что укажетъ опытъ чтенія рукописи въ школахъ взрослыхъ. Стоитъ того попытать это, и именно на Дикенс, передать всю тонкость ироніи и чувства — выучить понимать оттнки. Для этаго нтъ лучше Дикенса.4

Полностью печатается впервые. Три последние абзаца напечатаны в ТЕ 1913 г., отд. «Письма Толстого», стр. 106, среди писем 1893 г. По сообщению Черткова, текст представляет собой памятную записку, лично переданную ему Толстым. Никаких пометок Черткова касательно времени написания или получения ее на ней нет. В AЧ она хранилась под № 344, относившим ее к письмам 1893 г.: повидимому, как это предположила и А. К. Черткова, записка эта находилась в архиве «Посредника» и была перенесена оттуда в AЧ в 1893 г., когда, отказавшись от редакторской работы в «Посреднике», Чертков сдавал редакционный архив П. И. Бирюкову и И. И. Горбунову-Посадову. Внешний вид записки является весьма необычным для Толстого: она написана на сложенном пополам полулисте писчей бумаги (в формате четвертушки), причем оставшаяся чистою четвертушка вопреки обыкновению Толстого не оторвана. Особое внимание обращает на себя то обстоятельство, что строки, соответствующие пункту 2-му записки, вырезаны из первой, исписанной Толстым четвертушки, а через вырезанное место видна неиспользованная им четвертушка, на которой весь пункт 2-й четко воспроизведен, в том же числе строк, почерком Черткова. По его собственному разъяснению, он вырезал строки Толстого для передачи их тому автору, о котором в них говорится, т. е. О. Н. Хмелевой. Что касается даты этой записки, то ее можно установить с приблизительной точностью на основании следующих данных. В копировальной книге «Посредника» сохранился оттиск письма Черткова к А. А. Рутцен от 15 декабря 1885 г., где он точно цитирует пункт 4-й данной записки, — значит, в это время она была уже в его руках; по содержанию же своему, касающемуся переделки Свешниковой из романа Бальзака и повести О. Хмелевой, она должна быть отнесена к ноябрю 1885 г. Учитывая то обстоятельство, что памятная записка эта была передана Черткову при свидании его с Толстым и что за указанный период времени — с начала ноября до половины декабря — они виделись только при остановке Черткова в Москве, проездом из деревни в Петербург, с 26 ноября до 2 декабря (см. комментарий к п. № 90 от 6—7 декабря), относим ее к этому времени, но расширительно, допуская, что Толстой мог написать ее и в ожидании приезда Черткова, чтобы не забыть передать ему те мысли, которые явились у него в связи с делом «Посредника».

1 Повидимому, замечания Толстого относительно книжки Свешниковой, сделанной по роману Бальзака «Eug'enie Grandet» (Толстой ошибочно пишет — Grande) и вышедшей в «Посреднике» под заглавием «Скупой и его дочь», не вызвали значительных редакционных изменений в ней, потому что она сохранила тот характер переложения иностранного сюжета на русские нравы, который был не одобрен Толстым. (Об этой книжке см. прим. 4 к п. № 84 от 31 октября 1885 г.)

2 В письме № 86 от 11 ноября Толстой дает не вполне благоприятный отзыв о повести О. Н. Хмелевой «Признание подрядчика» (о Хмелевой см. прим. 10 к указанному письму). Как видно из письма Черткова к Толстому от 20 декабря, почти одновременно с этой повестью Хмелева доставила в редакцию «Посредника» другую повесть, под заглавием «Безвестная труженица». В виду того, что отзыв Толстого о работе Хмелевой в комментируемом письме значительно отличается от его отзыва о «Признании подрядчика», нужно думать, что в данном случае речь идет о повести «Безвестная труженица». Она была напечатана под этим заглавием сначала в журнале «Родник» 1886, № 1, а затем была издана «Посредником» под заглавием «Марья-кружевница». В эту повесть Толстой сам внес редакционные исправления, что явствует из сохранившегося письма Хмелевой к Черткову от 1886 г. (без точной даты), где она просит его возвратить ей «на память» тот экземпляр «Марьи-кружевницы», «который исправлен гр. Л. Н. Толстым» (AЧ). Книжка эта вышла в изд. «Посредника» в 1886 г. с рисунками М. Малышева.

3 По сообщению Черткова слова Толстого о необходимом уменьшении расходов относились не ко всему издательству в целом, а только к производству дорого стоящих многокрасочных картин.

4 Об отношении Толстого к Диккенсу см. прим. 2 к п. № 57 от 8 мая 1885 г. В этом письме он рекомендовал для перевода в «Посреднике» романы Диккенса «Оливер Твист» и «Тайна Эдвина Друда». Роман «Холодный дом» («Bleak House», 1853 г.), о котором говорится в настоящей зaписке, он перечитывал в Ясной поляне в октябре 1885 г., что видно из письма его к дочери Татьяне Львовне от 19 октября, где он советовал ей заняться обработкой этого романа так же, как и романа «Оливер Твист», для общедоступного издания. Вскоре Чертков предложил романы «Холодный дом» и «Крошка Доррит» («Little Dorrit» 1855—57 гг.) для сокращенного перевода упомянутой уже А. А. Рутцен, но она остановилась на другом произведении Диккенса. Затем в 1886 г. сам Толстой предложил поработать над «Крошкой Доррит» Н. Л. Озмидову, но остался не вполне доволен начатой им работой. В дальнейшем «Посредник» издал ряд общедоступных переложений Диккенса, сделанных гр. В. С. Толстой и В. И. Лукьянской, под заголовками, более завлекательными для широкого читателя, чем заголовки Диккенса. Так появились в «Посреднике» книжки: «Любовь в тюрьме или маленькая Доррит», «Дочь каторжника или из кузницы в богатство» («Большие ожидания»), «Страшные виденья или воскресшая душа» («Рождественская песнь»), «Дети богача» («Домби и сын») и др.

1885 г. Декабря 6—7. Москва.

Сейчасъ получилъ ваше второе письмо, милый другъ. Оба очень мн были радостны; вчерашнее — тмъ, что вы пишете о Салтыков.1 Какъ бы хорошо было помочь ему, вызвавъ на ту дорогу, на к[оторой] онъ найдетъ успокоеніе; a ныншнее — тмъ, что вы пишете о себ, о полнот дня и работ. Пріятно тоже и о миломъ Рпин. — Я еще съ вашего прізда ослаблъ, — почти ничего не пишу и грустенъ. Все такъ грустно, мертво вокругъ меня, и такъ хочется осуждать и досадовать. Спасительна физически занятая жизнь, легче переносится тяжелое — меньше столкновеній безполезныхъ, словесныхъ. Радостно мн было отчасти свиданіе съ Озмидовымъ.2 Онъ очень цленъ, прекрасно живетъ, но не вполн мн ясенъ. Впрочемъ это скверно съ моей стороны. Онъ написалъ опять нсколько прекрасныхъ по чистот и почерку экз[емпляровъ] «Въ ч[емъ] м[оя] вра?» Онъ продаетъ ихъ 20 р. и дешевле, онъ говоритъ: Не нужно ли кому? Онъ оставилъ Бароновскаго3 и опять живетъ перепиской. Ал[ександръ] Петр[овичъ]4 промоталъ и 25 р. Но явился. Очень мн б[ыло] грустно и хотлось упрекать его. Мар[ья] Ал[ександровна]Шмитъ,5 классная дама, узнала это и экипировала его опять. И онъ опять пишетъ. Самое же пріятное мн было получить «Christ’s Christianity».6 Я не могъ оторваться — читалъ ее вчера и нынче. Исповдь мн понравилась очень — переводъ. Въ предисловіи къ Еванг[елію] есть темныя мста, и въ «Въ ч[емъ] м[оя] в[ра]?», к[оторую] я пробгалъ, я нашелъ ошибку: Св. Августинъ7 поставленъ вмсто Іоанна Злат[оуста]. — Мн б[ыло] очень пріятно видть эту книгу, держать ее въ рукахъ и думать, что найдутся, можетъ б[ыть], Англич[ане], Америк[анцы], к[оторые] сблизятся съ нами черезъ эту книгу. Главное, просто б[ыло] пріятно. — Очень благодаренъ вамъ за это. —

Я въ уныломъ и низкомъ настроеніи. Поцлуйте за меня дорогого П[авла] Ивановича]8 и пишите.

Л. Т.

Продавать отдльно не будутъ томы.9

Полностью печатается впервые. Начало было напечатано в ТЕ 1913 г., отд. «Письма Л. Н. Толстого», стр. 32. На подлиннике рукой Черткова: «М. 7 дек. 85». Письмо могло быть написано и 6 декабря, так как о письме Черткова от 4 декабря в нем говорится, как о только что полученном.

Толстой отвечает здесь на два письма Черткова, из которых первое, полученное накануне, «о Салтыкове», к сожалению не сохранилось. Оно было написано несомненно 3 декабря, в день возвращения Черткова в Петербург после шестидневного пребывания его в Москве, куда ненадолго приезжал в это же время и Бирюков. Об этом свидетельствуют как некоторые письма Черткова и Бирюкова, сохранившиеся в архиве «Посредника» так и письмо от 30 ноября только что вернувшейся из Петербурга Софьи Андреевны к Т. А. Кузминской: «К обеду назвались человек 6 гостей: Чертков, Бирюков, Орлов и проч.» (ГТМ). В это время, как мы увидим ниже, было решено привлечь к участию в «Посреднике» Салтыкова. — По возвращении в Петербург Чертков, повидимому, нашел там пересланную из Англии, незадолго перед тем вышедшую книгу Толстого на английском языке «Christ's Christianity» («Христианство Христа»), в которую вошли «Исповедь», «В чем моя вера» и «Краткое изложение Евангелия» и над которой так долго работал Чертков. Он поспешил переслать ее Толстому, вероятно, указывая на это в несохранившемся письме своем от 3 декабря. — В небольшом письме от 4 декабря Чертков пишет (цитируем с сокращениями): «Сегодня встал в 61/2 (Вчера лег в 10 ч.). Убравшись, пошел в склад. Работал там до 1 часа. Дела бездна... Был у Репина. Он переделал, что нужно было; но согласился с большим трудом. Я не настаивал; и его, главным образом, убедило ваше мнение. От «Стариков» он и всё семейство его в восторге. Он был крайне рад тому, что его рисунок к «Вражье лепко» вам понравился. Он говорит, что вы его подбиваете рисовать для наших изданий. Спрашивал, нет ли еще текстов. Вообще видно, что к вашим рассказам он будет всегда охотно рисовать и с настоящим удовлетворением для себя. Был у Крамского. Он обещает рисунки к «Свечке» на будущей неделе... Встретил у него Ярошенко, который доказывал, что и прежде вы писали для всех, так как, действуя на культурный слой, вы действовали косвенно и на народ. Крамской болен и вместе с Ярошенко находится в петербургском настроении, т. е. отвлеченном и враждебном тому, в чем для нас все значение жизни»... В приписке к своему письму Чертков просит узнать, можно ли покупать тома издаваемого Софьей Андреевной Собр. соч. Толстого отдельно. — Заключающееся в этом письме сообщение Черткова о какой-то переделке, которой желали добиться от Репина, как помнит Чертков, относится к картинке его с текстом Толстого «Два брата и золото». Николай Александрович Ярошенко (1846—1898) — художник, один из членов-основателей Товарищества передвижников. Такие картины его, как «Кочегар» и «Всюду жизнь», позднее изданная в воспроизведении «Посредником», очень нравились Толстому. В 1890-х гг. Ярошенко лично познакомился с ним и написал его портрет.

1 Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826—1889). В письме, написанном в день своего возвращения из Москвы, Чертков, несомненно, сообщал о своем посещении Салтыкова, к которому он пошел с письмом Толстого, чтобы просить его об участии в «Посреднике». Об этом свидетельствуют не только последующие письма Черткова — от 9 и 20 декабря 1885 г., но и сохранившееся письмо к Салтыкову самого Толстого, в котором он говорит: «Те книжки «Посредника», которые вам покажет Ч[ертков], разошлись в полгода в ста тысячах экземпляров и требования на них всё увеличиваются. Про себя скажу, что, когда я держу корректуру писаний для нашего круга, я чувствую себя в халате, спокойным и развязным, но когда пишешь то, что будут через год читать миллионы и читать так, как они читают, ставя всякое лыко в строку, на меня находит робость и сомнение... Мне кажется, вспоминая многое и многое из ваших старых и теперешних вещей, что если бы вы представили себе этого мнимого читателя и обратились к нему и захотели бы этого, вы бы написали превосходную вещь или вещи и нашли бы в этом наслаждение — то, которое находит мастер, проявляя свое мастерство перед настоящими знатоками... У вас есть всё, что нужно: сжатый, сильный, настоящий язык, характерность, оставшаяся у вас одних, не юмор, а то, что производит веселый смех, и по содержанию — любовь и потому знание истинных интересов жизни народа. В изданиях этих есть не направление, а есть исключение некоторых направлений... Мы называем это так, что мы издаем всё, что не противоречит христианскому учению; но вы, называя это может быть иначе, всегда действовали в этом самом духе и потому-то вы мне и дороги и дорога бы была ваша деятельность, и потому вы сами будете действовать так. Вы можете доставить миллионам читателей драгоценную, нужную нам и такую пищу, которую не может дать никто, кроме вас». — Толстой часто встречался с Салтыковым в молодые годы — в Петербурге в 1856 г., но близости между ними никогда не было. К крупнейшим художественным произведениям Толстого Салтыков относился, в общем, отрицательно. Тем не менее, сделавшись редактором «Отечественных записок», он не paз обращался к Толстому с просьбой о сотрудничестве. Но обстоятельства сложились так, что ни одного художественного произведения своего Толстой не смог предоставить журналу Салтыкова. Со своей стороны, признавая в Салтыкове большой талант, он относился к его произведениям критически, главное же ставил ему в вину «длинноты», то, что он «всё всегда договаривал до конца» — «верное средство быть скучным» (См. А. Гольденвейзер «Вблизи Толстого», т. I, М., стр. 285). Однако, некоторые его произведения, — часть сказок, «Пошехонскую старину» — он одобрял, и в беседе с Русановым в августе 1883 г. сказал: «Щедрина я люблю, он растет, а в последних его произведениях звучит грустная нота». Ответа на письмо Толстого Салтыков, насколько нам известно, не написал. Черткову, когда он заходил к нему, повидимому, не удалось лично переговорить с ним вследствие его болезни, но о том, насколько он принял к сердцу обращение Толстого, мы можем составить себе достаточное представление на основании двух уже упомянутых нами писем Черткова к Толстому — от 9 и 20 декабря. Приводим из них всё, относящееся к Салтыкову, здесь же, в связи с несколькими строками о нем в комментируемом письме. В письме от 9 декабря Чертков говорит: «Салтыков написал мне, спрашивая, годятся ли для нас такие вещи, которые уже были в печати и предлагая свой «Сон в летнюю ночь», написанный несколько лет тому назад и вошедший в его «Сборник», недавно изданный [«Сборник. Рассказы, очерки и сказки М. Е. Салтыкова (Щедрина», изд. 2-е, Спб., 1883]. Вещь эту я прочел, и она мне показалась вовсе неподходящею. Начинается с описания юбилея одного чиновника в министерстве Препон; чиновник этот исполнял должность Управляющего Клозетами. За обедом он рассказывает несколько анекдотов весьма пошлого характера. Вторая часть рассказа — описание того, как сельский священник и учитель задумали устроить юбилей в честь крестьянина, 50 лет выносившего безропотно всякие невзгоды... На этом юбилее учитель говорит витиеватую, но искреннюю речь, в которой он восхваляет крестьянский труд и сокрушается по поводу всей тягости этого труда; он по пунктам разбирает положение крестьянских детей, женщин и мужчин. Кончается все тем, что по доносу писаря наезжает начальство и слышно только: «А, голубчики»... — Нельзя было, мне кажется, найти менее подходящую вещь для нашей цели. Я ответил Салтыкову, что вообще мы берем уже изданное, но относительно данного рассказа прошу мне, когда он поправится, назначить свидание для личного выяснения. Я читал в том же его недавно вышедшем «сборнике» рассказ о потерянной совести, который мне показался несравненно более подходящим, хотя все-таки не подходящим. Мне указывали на «Господ Головлевых», как на вещь сатирическую, в которой ярко выставлены несколько отрицательных типов. Я, признаться, не совсем знаю, как относиться к Салтыкову. Говорить ли ему прямо мое мнение (но ведь он должен же гораздо лучше моего понимать) или же предоставить его собственному усмотрению первый рассказ, который он для нас напишет». — Письмо Черткова от 20 декабря написано им, как видно из его содержания, уже после того, как Чертков высказал ему, что предложенная им для «Посредника» вещь его напечатана там быть не может. Это обстоятельство придает особую ценность сведениям, которые Чертков сообщает Толстому со слов давнишнего личного знакомого Салтыкова, зятя С. А. Толстой, А. М. Кузминского. Переходя в своем письме к вопросу о Салтыкове (Щедрине, как он везде его называет), Чертков пишет: «С разных сторон мне говорят, что он очень занят мыслью писать для наших изданий и что ваше письмо произвело на него сильное впечатление. Кузминский говорил мне, что Щедрин, несмотря на свою болезнь, проработал на-днях целый день над рассказом для нас и что на следующий день он вследствие этого встал совсем больной, в нервном расстройстве, и язык его не слушался так, что он говорил глупости. Кроме того Кузминский сказал мне, Щедрин говорил ему, что он не может работать даром, так как живет своей работой. Придется, следовательно, ему платить что платят ему другие. Но это ничего. А то, что меня беспокоит, это то, что он может написать что-нибудь совсем неподходящее к нам и поставить нас в неловкое положение. А думаю я, что это возможно на основании некоторых его замечаний при нашем свидании. Он, разбирая то, что можно писать для нас, упомянул о государственном бюджете с целью раскрыть перед крестьянами то, что делается с их деньгами. Он выразил сомнение относительно цензуры. Затем он предложил описать обстановку мелкого помещика, постоянно жалующегося на свою судьбу и действительно стесненного в своих расходах, и — рядом с этим обстановку бедных крестьян, уже решительно не имеющих ничего. Следовало бы ему высказать, что мы не желаем возбуждать экономических или социальных вопросов и еще менее — возбуждать одно сословие против другого; что мы хотим высказывать общечеловеческие истины и, если обличать, то направлять наше обличение на слабости и пороки, присущие человеку вообще, а не одной какой-нибудь категории людей... Следовало бы дать ему несколько более определенное понятие о нашей задаче, и — именно теперь, раньше, чем он что-нибудь написал. Потом это будет труднее. Судя по тому, как он даже меня спрашивал о том, в каком роде писать, и потому, как он сочувственно отнесся к вашему письму, он охотно выслушает от вас ваш взгляд на это и, наверное, примет его в соображение. Если можете — напишите. Если же вам не хочется, то сообщите мне, и я лично всё выскажу ему, хотя разумеется, это будет несравненно хуже». Подробности дальнейших отношений Салтыкова с «Посредником» остаются невыясненными: ни в письмах Черткова к Толстому, ни в каких-либо других документах, сохранившихся в архиве «Посредника», о нем более не упоминается. По сведениям А. К. Чертковой, произведения его, намеченные для издания в «Посреднике», — «Рождественский рассказ» и «Бедный волк» — не были напечатаны вследствие несогласия его сделать в них те сокращения, о которых просила его редакция.

2 Об Озмидове см. прим. 1 к п. № 3 от 24 января 1884 г., а также п. № 93 от 18 декабря 1885 г. и комментарии к нему.

3 Озмидов в течение двух лет был управляющим в лесном именин наследников В. Н. Сабашникова в Покровском у. Владимирской губ., которым заведывал, как муж старшей дочери Сабашникова, Екатерины Васильевны, Александр Васильевич Барановский (Толстой ошибочно пишет: Бароновский).

4 Переписчик Толстого, А. П. Иванов. См. прим. 2 к п. № 10 от 27 марта 1884 г.